рассказал о том, как ему удается справляться со своим заиканием. Рассуждения Перри о своем заикании и о том, как он с этим справляется, помогли мне понять, как Тайрон Бриггс мог контролировать свое заикание, чтобы никто из жертв его не заметил».
Другой присяжный заявил следующее: «Марк Перри рассказал присяжным об этой проблеме, в том числе и о своем личном опыте заикания, и о том, как человек вроде Тайрона мог совершать преступления, не заикаясь в эти моменты».
В ходе предварительной проверки компетентности присяжных заседателей, когда юристы тестировали присяжных на предмет их квалификации, компетенции и потенциальной пристрастности, Ричард задал вопрос, доводилось ли кому-либо из списка присяжных заикаться самому, контактировать с заикающимся и вообще сталкиваться с какими-либо речевыми проблемами. И тогда Перри промолчал. На скамье присяжных Перри никогда не упоминал о своем дефекте речи. После вынесения вердикта он неохотно сознался, что обсуждал свой дефект речи в ходе совещания присяжных, чтобы помочь им в решении критически важного вопроса относительно заикания. В письменном заявлении после вынесения вердикта Перри признал, что он «рассказал присяжным о том, что испытал сам, в порядке помощи в истолковании свидетельских показаний относительно заикания… Мои познания в отношении этого дефекта речи повлияли на заключение присяжных о том, что Тайрон заикался не всегда».
В июне 1988 года я столкнулась с Ричардом на званом вечере в Западном Сиэтле и спросила его об апелляции по делу Бриггса. Когда он ожидает решения суда?
— Во всяком случае, не раньше чем через полгода, — ответил тот. — А Тайрон тем временем опять в тюрьме. Он был выпущен под залог в ожидании апелляции, но судья использовал какой-то мелкий предлог, чтобы швырнуть его обратно в тюрьму округа Кинг до вынесения судом решения по апелляции. Каждый раз, проезжая мимо тюрьмы, я думаю, что в ней заперт Тайрон, и испытываю тяжелое чувство.
— Вы действительно верите, что он невиновен? — спросила я.
— Это больше чем уверенность, это убежденность, — сказал Ричард. — Невыносимо, совершенно невыносимо знать, что Тайрон невиновен, но присяжные признали его виновным, и его могут надолго посадить в тюрьму. Сейчас самое важное дело в моей жизни — это добиться освобождения Тайрона, но я ничего не могу сделать, кроме как ждать и молиться, чтобы Апелляционный суд посмотрел на это дело так же, как и мы. Я уверен, что так и будет, я никогда еще не был в этом так уверен. Но это ожидание — просто пытка.
* * *
Прошло еще шесть месяцев. В середине марта 1989 года я получила письмо от Джоан Спенсер: