— Но он меня любил…
Комиссар горько улыбнулся, и в его улыбке промелькнуло некое подобие сочувствия.
— Так говорят все ему подобные. Послушайте, сеньорита, не нужно больше питать иллюзий: такие, как Аррибас, любят только самих себя. Они могут влюбляться и казаться благородными, и обаяния им, конечно, не занимать, но в действительности по-настоящему дорожат лишь собственной шкурой, так что, едва над ними начинают сгущаться тучи, предпочитают как можно скорее смыться и готовы переступить через что угодно, лишь бы выйти сухими из воды. На этот раз пострадали вы — что ж, не повезло. Не сомневаюсь, что он действительно питал к вам некие чувства, но в один прекрасный день появился другой, более заманчивый проект, и вы стали для него бесполезным грузом, которым ему не хотелось себя обременять. Потому он вас и бросил, не думайте об этом. Вы ни в чем не виноваты, но случившегося уже не исправить.
Я не хотела больше размышлять об искренности любви Рамиро — это было слишком мучительно — и предпочла вернуться к насущным проблемам:
— А что это за история с «Испано-Оливетти»? Какое я имею к ней отношение?
Комиссар вдохнул и с шумом выпустил воздух, словно готовясь заговорить о чем-то крайне неприятном.
— Это дело еще более запутанное. На данный момент нет убедительных доказательств, подтверждающих вашу невиновность, но лично я полагаю, что это еще одна злая шутка, которую сыграл с вами ваш муж или жених — ну, в общем, Аррибас. Согласно официальным сведениям, вы являетесь владелицей фирмы, получившей от «Испано-Оливетти» крупную партию пишущих машинок и не расплатившейся за них.
— Это Рамиро пришла в голову идея создать фирму на мое имя, но я ничего не знала, даже не подозревала… я…
— Вот и я считаю, что вы и не догадывались, какие делишки он проворачивал от вашего имени. Давайте я расскажу вам, как все, вероятно, было; официальную версию вы уже знаете. Поправьте меня, если я в чем-то ошибусь. Итак, вы получили от своего отца крупную сумму денег и драгоценности, верно?
Я кивнула.
— Затем Аррибас предложил зарегистрировать фирму на ваше имя, а деньги и украшения положить в сейф в офисе компании, где он работал. Правильно?
Я снова кивнула.
— Что ж, на самом деле он этого не сделал. Вернее, сделал, но не совсем так. От имени импортно-экспортной фирмы «Меканографикас Кирога», хозяйкой которой, согласно документам, являлись вы, он заказал у своей компании партию пишущих машинок и расплатился за них вашими же деньгами. Заказ был оплачен четко и в срок, и в «Испано-Оливетти» ровным счетом ничего не заподозрили: это была обычная сделка, одна из многих — крупная и довольно выгодная, но ничем другим не примечательная. Аррибас, в свою очередь, продал пишущие машинки — уж не знаю, кому и каким образом. На этом этапе никаких финансовых претензий у «Испано-Оливетти» к вам не было, хотя Аррибас между тем уже получил определенную выгоду, не вложив ни одного своего сентимо и провернув при этом отличное дельце. Потом, по прошествии нескольких недель, он вновь сделал от вашего имени заказ, который, как и предыдущий, был своевременно выполнен. Только на сей раз поставленный товар не был оплачен сразу — за него поступила лишь часть положенной суммы, но, поскольку вы уже зарекомендовали себя надежным партнером, эта заминка ни у кого не вызвала подозрений: в «Испано-Оливетти» не сомневались, что все деньги будут выплачены, в полном соответствии с договором. Однако этот долг так и не был погашен: Аррибас снова перепродал товар, получил таким образом прибыль и поспешил скрыться, вместе с вами и вашим капиталом, который к тому времени не только не уменьшился, а даже увеличился за счет перепродажи машинок, приобретенных мошенническим путем. Ловкая махинация, что и говорить, хотя, должно быть, у кого-то в «Испано-Оливетти» все же появились подозрения, потому что, насколько я понимаю, ваш отъезд из Мадрида был очень поспешным, не так ли?