— Ничем, если у вас не продаются старики, — ответила она и разрыдалась.
Все это было для нее слишком. Антея Амброуз чувствовала себя ответственной за случившееся. Накануне вечером мисс Биссель громогласно заявила, что у нее «нет слов», после чего еще полтора часа использовала обширный словарь разнообразной лексики.
Мисс Амброуз отвели в помещение для персонала, дали слабенького чая и собеседника в лице укладчицы товара по имени Челси. От нее-то мисс Амброуз и узнала о медиуме с Западного пирса.
— Они разыскивают пропавших! — доказывала Челси. — По телевизору все время показывают, как медиуму дают одежду, и он по ней чует, где пропавший.
— Совсем как немецкие овчарки, — скептически заметила мисс Амброуз.
Тем не менее она шла по дощатому тротуару с кардиганом миссис Ханимен и пачкой носовых платков для себя, когда столкнулась с Хэнди Саймоном, державшим пакетик чипсов с сыром и луком.
Мисс Амброуз взглянула на объявление насчет кофе.
— Я думала взглянуть на всякий антиквариат, — соврала она. — А вы что здесь делаете?
Хэнди Саймон оглянулся на шатер.
— Да вот думал посмеяться. — В доказательство он попытался засмеяться, но у него ничего не вышло.
Мисс Амброуз обеими руками сжимала кардиган миссис Ханимен.
— Как по-вашему, она настоящая?
Саймон снова оглянулся:
— Пока не понял. Она сказала, что мне не нужно волноваться.
— А вы волнуетесь?
— Больше, чем до того, как мне сказали не волноваться, — честно ответил Саймон. — А вы?
Мисс Амброуз нащупала пачку платков в кармане пальто.
— Волнуюсь, Саймон. Всем говорю, что нет, но завтра нам возвращаться в «Вишневое дерево». А вдруг ее не найдут? Не можем же мы уехать без нее!
— Я могу остаться, если вы считаете, что это как-то поможет.
Предложение Саймона, в дополнение к виду его потертого рюкзака и луковых чипсов в руке, почему-то едва не доконало мисс Амброуз. На глазах у нее выступили слезы.
— Очень великодушно с вашей стороны. — Она вынула бумажный платок из пачки. — Но я не понимаю, чем это может помочь.
— Что с вами, мисс Амброуз?
— Это все морской воздух. Соль, — сказала она, сморкаясь. — Каждый раз такое начинается.
Саймон предложил ей взять его под руку, и они вместе поднялись по винтовой белой лестнице, выйдя на извилистую улицу, ведущую к гостинице. Навстречу им попадались незнакомые лица и большие семьи, у которых никто не потерялся и жизнь шла плавно, как по рельсам.
Флоренс
— Вон тот, в конце, — ткнул пальцем Джек, потому что показывать тростью внутри такси было тесновато. — Где кошка на окне сидит.
Мы ползли по Чёрч-стрит, превратившуюся в плотный клубок машин и туристов. Движение стопорилось возле летних домов, где отдыхающие выгружали и загружали свои жизни в багажники или прогулочным шагом шли по проезжей части, будто отдых даровал им странное бессмертие и право протискиваться между машин и раздражать чаек. Люди растягивали свой выходной, отдыхая на деревянных скамейках возле пабов, часами сидели с мороженым на парапете, глядя на лодки. Будто вдали от дома можно забыть, что такое наручные часы, есть, когда захочется, сидеть, если ноги устали от прогулок, глазеть вокруг, и никто не поторопит, не напоминает, что дела ждут.