— А что сказала полиция? — не выдержала я. Обычно я прекрасно переношу тишину, но сейчас пауза показалась мне невыносимой.
— Что он взрослый человек и это его решение, — ответила Агнес.
— Ну еще бы, — пробурчал Джек, но пояснять ничего не стал.
Агнес не сводила с нас глаз.
— В вашей головоломке есть и другие части, которые мне предстоит услышать?
— У нас нет доказательств. Некоторые вещи застряли так далеко во времени, что их уже не разглядеть. — Джек взял свою кепку и трость. — Вы, наверное, никогда не слышали о Ронни Батлере?
Агнес медленно повторила это имя и покачала головой:
— Нет, не слышала.
— Это я так, а вдруг повезет. — Джек пошел к дверям, но комната была настолько мала, что больше нескольких шагов ему не понадобилось. — Мы, пожалуй, оставим вас в покое, а то скоро телепередача начнется.
Я тоже встала, но, видимо, чересчур резко, потому что комната вдруг накренилась. Кровь отлила от головы, и я ухватилась за спинку стула.
— Что с вами, Флоренс? — забеспокоился Джек.
— Присядьте, — велела Агнес. — Сядьте, пока не упали.
Я сказала, что со мной все в полном порядке, и отпустила стул, но даже без зеркала понимала, что бледна как смерть.
— Зря я так вскочила, — посетовала я. — У меня из головы не идет миссис Ханимен, потерявшая ребенка. Не могу представить себе ничего ужаснее.
Агнес покачала головой.
— Да ведь и не бывает ничего хуже, — сказала она. — Мой Фрэнки как-то раз в детстве потерялся, так это были самые страшные часы в моей жизни. К счастью, за ним присмотрели добрые люди, пока я его не нашла.
Я оглядела комнату. Над камином фотографии: свадьбы, внуки, праздники, минуты счастья, хранимые под стеклом, как сокровище. Элси тоже поняла — она обернулась от двери, и мы улыбнулись друг дружке под тиканье часов на каминной полке.
Хэнди Саймон
— Не уверен, что это удачная мысль. — Хэнди Саймон просматривал коробку с кассетами исполнителей, о которых он никогда не слышал: «Подпоем военному времени», «Двадцать песен, которые сделали Британию великой». — Какой-то праздник получается.
— Это не праздник, — возразила Антея Амброуз со стремянки, сражаясь с гирляндой флажков. — Это называется вести себя как обычно. Старики любят рутину, от этого у них на душе спокойнее. — Стремянка покачнулась, и мисс Амброуз схватилась за карниз. — Мы это проходили на курсах.
Хэнди Саймон промолчал, опасаясь оказаться в записной книжке мисс Амброуз со своими разговорами о Жанне д’Арк, однако он уже не знал, что понимать под обычным поведением. Он бы в жизни не поверил, что можно скучать по «Вишневому дереву», но он с радостью бы сидел сейчас в комнате для персонала со своей лапшой быстрого приготовления и чтобы поблизости не было ни единой чайки.