Я взяла его под руку, и мы втроем вошли в зал с музыкой и зеркальным шаром, будто попав в далекое прошлое, о существовании которого почти забыли.
На танцполе есть своя магия, даже когда никто не танцует. Может, это запах натертого пола, или ритм музыки, или воспоминания о былых днях, как мы кружились по залу, а туфли немилосердно жали пальцы, но мы все равно были счастливы. Мелодия обволакивала, заглушала мысли и смягчала одиночество.
— А вот еда, — обрадовалась Элси. — И бесплатные напитки. В ратуше такого никогда не бывало!
Я поглядела туда, где мисс Амброуз надзирала за блюдом сандвичей с яйцом. На этот раз они были без корок, потому что иногда проблемы лучше предупреждать, чем решать. Рядом с сандвичами и мисс Амброуз, завернутый, как в саван, в темноту угла, стоял Ронни Батлер, заложив руки за спину, и разглядывал людей в зале.
— Но почему сейчас? — допытывался Джек. Его слова заглушала музыка. — К чему рисковать спокойной жизнью под чужим именем, объявившись сейчас?
Я стояла под самым прожектором, Ронни наверняка меня видел, но я дошла до точки, когда это уже неважно. Иногда я теряла его из виду: зал заполнялся людьми, парочки проходили на танцпол, но Ронни неподвижно стоял у стены и смотрел сквозь время.
— Причина, наверное, в молодом человеке, который спас его от грабителя. Ронни столько лет скрывался, а тут вдруг попал на первые полосы газет! — догадалась я. — Должно быть, испугался, что его узнают и минувшее его настигнет, и решил первым догнать прошлое.
— В итоге получилось то, что вы, кажется, называете «смертельным проколом», — задумчиво проговорил Джек.
Мы нашли место у противоположной стены и с тарелками бутербродов на коленях смотрели, как мир кружится в ритме танго и вальсов.
— Я помню все фигуры, — похвасталась Элси. — А ты, Флоренс?
Я тоже ничего не забыла. Странно, как некоторые вещи западают в память. Пусть мои ноги отшагали десятки тысяч миль, преодолев восемьдесят с лишним лет жизни, пусть сейчас они ступают медленнее, опасливо и чаще спотыкаются, они не забыли, какой я была раньше, даже если этого уже не помнит мой мозг.
В зале было много незнакомцев: постояльцы соседних отелей, дезертировавшие на один вечер, и любители танцев из Уитби, да и кое-кто из обитателей «Вишневого дерева» вальсировал в свою прежнюю жизнь. Хэнди Саймон в центре зала исполнял фигуры, как настоящий танцор. Мужчин на танцах, как всегда, не хватало, и едва Саймон заканчивал один танец, как другая дама увлекала его на следующий.
— А вы не хотите потанцевать, Флоренс? — наклонилась к нам мисс Амброуз, свято верившая, что с собеседниками надо общаться на одном уровне. На самом деле это лишь выставляло на обозрение ее декольте.