— Флоренс! Фло!
Брошь.
Брошь с гладким темным камнем, отполированным почти до зеркального блеска. Окаменелость. Кусочек гагата из Уитби. Идеальный круг, безупречный и сияющий космической чернотой. Окруженный серебряным кантом-шнурком, который навсегда удерживает гагат в полированной раме.
— Флоренс?
Такие вещицы покупают любимым. Это не то, что можно купить себе в качестве сувенира.
— Мисс Клэйборн! Флоренс! Это Саймон! С вами все в порядке?
Я смотрела на брошь.
— Со мной все в порядке, Саймон! Все отлично!
Откуда взялись силы крикнуть, я не знаю. Из какого-то пространства, о существовании которого я не догадывалась.
— Точно? Может, вам что-нибудь нужно?
Брошь таинственно смотрела на меня. Все-таки Элси снова меня нашла. Я подавила желание ее достать, но тут же поняла, что больше нет необходимости пытаться.
— Нет, — отозвалась я, — мне ничего не нужно! Все, что мне нужно, у меня есть!
Я слышала, как Саймон уходит, на дорожке заскрипел гравий.
— Тогда спокойной ночи! — крикнул он.
Я выждала несколько секунд и, зная, что он уже не услышит, крикнула:
— Увидимся, Саймон! До встречи!
Свет щелкнул, и комната снова погрузилась во мрак. Странно, но теперь темнота казалась почти комфортной. Дружественной. Я ждала в тишине, когда зазвучит музыка Эла Боулли, а танцпол заполнится нами молодыми, и мы закружимся по залу в туфлях, которые немилосердно жмут пальцы, но все равно наполняют нас счастьем. Музыка, которая обволакивала наши сокровенные мысли и притупляла одиночество. Время, которое мы никогда не хотели покидать.
Я никогда и никому не доверяла свою тайну. Странно, ведь все остальное я им рассказала — даже о Ронни, в конце концов. Я просто не могла об этом говорить. Сперва и слова нельзя было сказать, а потом Элси встретила своего Альберта, и мне пришлось довольствоваться крохами чужого счастья, чтобы хоть немного украсить собственную жизнь. Я не так уж и возражала, раз мы остались подругами: лишь бы Элси меня не бросала. Странно, правда? Любовь — бумажный самолетик, который летит, куда хочет. Я уже убедилась, что приземляется он в самых неожиданных местах, и потом остается только тащить бремя этой любви всю оставшуюся жизнь.
Музыка уже звучит просто оглушительно. Не представляю, откуда она доносится, хотя, кажется, начинаю догадываться. Была минута, когда мне показалось, что Саймон вернулся и стучит в дверь, но стук был слишком тихим и легким, и я поняла — это не Саймон.
Я знаю, мне не придется ждать долго.
Я не уверена, что мне хватит времени снова вспомнить все с самого начала, ведь столько всего случилось на моем веку.