— Зачем ему это, черт побери? — Элси сняла пальто и без спросу устроилась в любимом кресле у камина. — Какая у Ронни может быть причина кого-то травить? Опять чудишь, Флоренс!
— А что он тогда делал в кухне, зачем стоял над едой? — Я подошла к окну и резко задернула занавески. — Почему он вообще в кухню зашел?
— Наверное, решил взять себе еще сандвич, — сказала Элси. — Или поискать молока. Нам ведь никогда не приносят достаточно, скупердяйничают…
— Нам не разрешается заходить на кухню. — Я уселась в другое кресло и взглянула на зашторенное окно. Узенькая полоска дневного света пробивалась сквозь щель между занавесками. — На дверях же написано: «Только для персонала». Слушайте, все же записывается для контроля и обучения! Значит, записалось и то, как он в кухню лазил! Тогда его можно отследить! Давайте скажем кому следует?
Элси двумя пальцами сжала переносицу. Я снова покосилась на окно.
Джек дотянулся и плотнее задернул занавески.
— Так лучше? — спросил он, и я кивнула. — Давайте-ка отступим на шаг и подумаем, что предпринять.
— Может, включим свет? — подала голос Элси. — А то теперь я ни черта вокруг не вижу.
Я поняла это, только щелкнув выключателем, когда свет от лампочки разлетелся до самых укромных уголков. Я слишком волновалась о сандвичах, чтобы заметить раньше.
— Слоник, — сказала я.
Мы все поглядели на каминную полку.
Фарфорового слоника не было.
Хэнди Саймон
— Девяносто семь?! — Хэнди Саймон поискал глазами стул. У него подкосились ноги, но свободного стула не нашлось. — Девяносто семь? — повторил он.
— Девяносто семь. — Мисс Амброуз ткнула пальцем в картонную папку. — Он вообще не выглядит на девяносто семь! Вот вы бы дали ему почти сто лет?
Саймон сморщился от умственных усилий. Он подумал о своем деде, который провел последние годы в больнице Сен-Джон и умер, когда ему было далеко за восемьдесят, и о женщине из магазина на углу, которая отбилась от банды хулиганов единственно своей тростью и крепкой фразочкой, услышанной по телевизору.
— Не уверен.
Мисс Амброуз повторила:
— Вы можете поверить, что ему девяносто семь?
Саймон наконец понял, что это один из вопросов, которые задают не в расчете на аргументированный ответ, а просто в ожидании согласия собеседника.
— Нет, — ответил он, — никак не могу.
Он глянул в общую гостиную. Кабинет мисс Амброуз был со стеклянными перегородками, расчерченными решеткой, и казалось, будто смотришь сквозь прозрачную шахматную доску. Джастин убрал свой аккордеон в футляр, и большинство жильцов поплелись к телевизору. Габриэль Прайс сидел спиной к кабинету мисс Амброуз на одном из жестких стульев, обычно предназначенных для персонала. Но по повороту головы было очевидно, что он смотрит вовсе не на экран.