— Так персоналу проще понять, кем были эти люди, — пояснила она.
Я попыталась мысленно соединить лежащих в комнатах с теми, кто сидит под украшенными елочками, ест мороженое на прогулках, щурится от солнца, улыбается мне из своей черно-белой жизни. Нет, они все бесследно исчезли.
— Вот мы и пришли. — Женщина ждала нас у двери с номером сорок семь. Дальше по коридору слышалось пение.
— «Вперед, воины Христовы», — определила я.
— Да уж, действительно вперед, — не удержалась Элси.
Женщина кашлянула:
— Будете входить?
Комната номер сорок семь была залита светом. Пока мы ходили по «Зеленому берегу», сентябрьское небо разогнало тучи и дождь сменился жидким солнечным светом. Резкие линии, острые грани подоконника, белые стены без единой картины. На тумбочке у кровати стояла коробка с носовыми платками и стакан воды. Звуки в комнате отдавались эхом.
Не успели мы зайти, как бежевая женщина поспешно сказала:
— У нее есть все, что нужно.
Я посмотрела на белый потолок, глядевший на меня с безразличием цветка магнолии.
— Мы не смогли отыскать ее родственников. — Женщина провела пальцем по странице своих записей. — Она жила в Уэльсе, муж умер много лет назад.
— Муж? — удивилась я.
— Она же вышла за Фрэда, с которым познакомилась на танцах, — подсказала Элси.
— От которого вечно пахло рыбой?
— Он же работал в рыбном магазине, Флоренс! Я тебе сто раз говорила, но ты не слушаешь.
Женщина зашелестела страницами:
— Рыбой? Здесь ничего о рыбе не написано.
— Да уж, конечно, не написано, — съязвила я.
— Мы ходили на его похороны, ты разве не помнишь? — спросила Элси. — Клара стояла у могилы под проливным дождем и никак не могла смириться с мыслью, что надо его оставить. Ты убедила ее сесть в машину — никому другому не удалось ее уговорить.
— Она еще покачивалась, когда ее нашли, — машинально сказала я.
— Нет. — Элси взяла меня за рукав пальто. — Ты что, не помнишь? Два раза отмерь, один раз отрежь. Отрезай нитку под углом…
Несколько секунд она ждала.
— Я ей помогала? — догадалась я.
Мы взглянули на часы на стене, отмерявшие секунды.
— Да.
Дверь открылась, и девушка в коричневой форме подвела к кровати старуху. Только через секунду я догадалась, что это и есть Клара. Ее плечи стали совсем хрупкими, а глаза слишком тихими. Узловатые руки опутаны венами. Передо мной была ходячая развалина, в которой едва теплилась жизнь. Но старушка улыбнулась, и я уже не понимала, как я могла ее сразу не узнать.
— Вот и Клара, — сказала Элси. — Поговори с ней, Флоренс, тебя она знала лучше.
Старуха нахмурилась, глядя на нас: