— Весьма интересное объявление, — начала она, дойдя до середины ковра.
О боже, опять, подумала я. Готова поклясться, я это только подумала, но когда я огляделась, Элси старательно рассматривала потолок, а Джек маскировал смех кашлем.
— Сейчас прозвучит весьма интересное объявление, — повторила мисс Амброуз, на этот раз тише и не сводя с меня глаз. — Насколько я знаю, все вы — восторженные поклонники антикварного телешоу «Сколько стоит?».
Некоторые подняли глаза. Даже миссис Ханимен проявила слабый интерес. Я никогда не была любительницей этой программы: люди обшаривают свои чердаки, выясняя, сколько денег им причитается, и корчат гримасу, когда сумма оказывается меньше ожидаемой. Хотя и интереснее, чем кулинарные передачи.
— Ну так вот, — продолжала мисс Амброуз, — я рада объявить, что организаторы «Сколько стоит?» решили снять один из эпизодов у нас, в «Вишневом дереве»! Им очень понравились наши дворы.
Тут уже даже я повернула голову.
— Превосходно, — подал голос Джек. — Ну вот, Флоренс, это позволит вам развеяться! Вы появитесь в телевизоре.
— Вообще-то… — протянула мисс Амброуз, вытягиваясь и сама для пущего эффекта фразы, — мы считаем, что нам лучше не мешать телевизионщикам. Ну, какое-то время.
— Какое же? — спросил Джек.
— А пока передачу не снимут. В идеале всем жильцам надо посидеть в своих квартирах. Конечно, как только телевидение уедет, вы все сможете снова выйти.
— Очень любезно с вашей стороны, — процедил Джек.
— Тут будет много ценных вещей, некоторые старинные, требующие деликатного обращения. Меньше всего нам надо, чтобы какую-то вещь повредили — это было бы непростительно.
— Ну еще бы, — сказал Джек.
— Некоторые предметы попросту бесценны!
— Разумеется, бесценны, — со странной интонацией подтвердил он.
Я заметила, что Саймон смотрит в пол и ковыряет ковер носком кроссовки.
Через три дня приехали телевизионщики. Открываю я шторы, а двор полон людей и фургонов — таких же, в которых преступников увозят в тюрьму, только решеток на окошках нет.
— Ты только глянь, — позвала я Элси. — И это все ради одной-единственной передачи!
Двор было не узнать. Кабели извивались в траве и тянулись вдоль дорожек, туда-сюда сновали люди с папками и коробками, растаскивая по двору щебенку и грязь. К восьми часам от главного корпуса протянулась длинная очередь до самой подъездной аллеи. Люди прижимали к груди всякую всячину: картины, кукольные домики, чашки в виде лиц или фигурок людей, подсвечники, а одна женщина держала нечто подозрительно похожее на унитазное сиденье.
Пришел Джек и тоже занял позицию у нашего наблюдательного пункта у окна.