Когда служба закончилась, Ронни прошел мимо нас к выходу. И тут будто что-то щелкнуло: именно в этот момент я поняла — я должна что-то сделать. Ронни улыбнулся Элси долгой, медленной, неслучайной улыбкой, будто говорившей, что он всегда будет побеждать. Я поглядела на Элси — тщедушную, хрупкую, сломленную — и поняла, что не могу сидеть сложа руки. Я должна ее защитить. И еще я поняла в ту минуту, что смерть Бэрил — это не конец, а только начало.
Когда я подняла глаза, мы стояли у самой церкви. Я оглянулась на дорожку, не помня, как прошла по ней. Я даже не была уверена, есть ли там дорожка.
Элси приложила ладони к массивной деревянной двери на замысловатых кованых петлях. Створки, усеянные черными заклепками, сходились вверху остроконечной аркой.
— Хотите войти? — спросил Джек.
Дверь казалась волшебной, магической. Дверь в иной мир.
— Нет, только не снова, — отказалась я. — Я уже хочу домой.
Автобус высадил нас у аллеи, и мы молча побрели к «Вишневому дереву». Я не поднимала глаз, пока мы не дошли до корпусов. Оглядевшись, я обнаружила, что большинство телевизионных фургонов исчезло, а на их месте стоит очень большая полицейская машина. Мисс Амброуз торчала посреди двора, сложив руки на груди. На нас никто не обратил внимания.
Мы прошли мимо Саймона, подпиравшего стенку и жевавшего жвачку.
— Произошел инцидент, — сообщил он. Мне показалось, он даже оторопел, когда мы прошли мимо, не поинтересовавшись, что стряслось. — И весьма резонансный! — прокричал он.
— Инцидент? — переспросил Джек.
— Какой инцидент? — оглянулась Элси.
— Кое-что пропало, одна из старинных вещиц. Мисс Амброуз вне себя.
Я поглядела на мисс Амброуз и решила, что это довольно точное определение.
— Чего же недосчитались? — спросил Джек. — Что пропало?
Саймон несколько секунд энергично работал челюстями.
— Часы, — сказал он. — Я так думаю.
Это действительно были часы. Я была уверена, что часы, потому что, когда мы вернулись в мою квартиру, они стояли посреди обеденного стола.
Элси разматывала свой новый клетчатый шарф, который решила сразу надеть, хотя сегодня в шарфе не было надобности. Джек повесил кепку на маленький колышек у двери и сказал:
— Ну что, будем ставить чайник?
Я вошла за ними в гостиную, и мы втроем застыли перед столом, глядя на часы.
Полицейский похлопал меня по плечу.
— Всякий может ошибиться, — кивнул он и убрал записную книжку. Он проявил редкостное понимание, хотя я отчего-то предпочла бы, чтобы не проявлял. Мисс Амброуз в кои-то веки не нашлась, что сказать. Я тоже промолчала. Я не стала объяснять, что нас не было целый день, что я ничего не брала и отчего бы не спросить об этом Ронни. Я знала, мне никто не поверит. У меня кончились силы спорить, и я, не отрываясь, глядела на нашедшийся антиквариат.