Это были часы, у которых виден весь механизм — маленькие зубчатые колесики двигались под стеклом, отсчитывая каждую секунду. Раньше я не задавалась вопросом, как работает время. Оказывается, очень даже красиво: колесики крутятся, отталкиваясь зубчиками, хотя с виду детальки довольно далеко отстоят друг от друга. Невольно начинаешь гадать, как это возможно, но однажды поняв, как все взаимосвязано, уже не можешь этого не замечать.
— Почему вы ничего не сказали? — Джек закрыл входную дверь. — Почему не объяснили, что мы целый день провели в городе? Никто бы не стал придираться, что у нас не было разрешения.
— Мне все равно никто не поверит. — Я поглядела на Джека с Элси. — Вы же не верите.
— Верим, конечно, — возразила Элси. — Никто из нас не усомнился в тебе ни на йоту.
— Я знаю, что это не вы, — сказал Джек, стоя передо мной. — Знаю с абсолютной уверенностью.
— Отчего бы это? — не удержалась я.
— Флоренс, я же рядом с вами целый день провел! Как бы вы ухитрились?
— Я вам с самого начала говорила — он приходит сюда. Я говорила, что Ронни переставляет вещи! Мне никто не верит, меня только и мечтают спровадить с глаз долой, турнуть в «Зеленый берег»…
Джек встал. Он словно стал увереннее в себе.
— Ну что ж, в эту игру можно играть и вдвоем.
— Вы это о чем?
— Я это о том, Флоренс, что мы не сдадимся без борьбы. Надо его остановить, пока не поздно.
Я чувствовала, как на глаза давят слезы, мечтая пролиться.
— Можете звать меня Фло, — проговорила я. — Если хотите.
Мисс Амброуз
Антея Амброуз все утро поглядывала на коробку шоколадных конфет, стоявшую на полке. Подарок от благодарных родственников. В благодарность всегда дарят шоколад и никогда фрукты. Признательность выражается в калориях и рафинированном сахаре, а пояс брюк мисс Амброуз и без того трещит. Эти конфеты ей преподнесли за две недели на Лансароте без тетушки Ады, которую временно водворили в квартиру на первом этаже. Размер коробки позволял догадаться, как же страстно люди ждали своего отпуска.
Еще в благодарность присылают открытки — стена за Антеей Амброуз представляла собой единогласный хор «спасибо». Всякий раз, когда она закрывала дверь кабинета, открытки шелестом аплодировали ей на сквозняке, хотя некоторые из них были настолько старыми, что она не могла вспомнить даже жильца, не говоря уже о родственниках. Но мисс Амброуз не выбросила ни одной, с ними она чувствовала себя нужной. Порой необходимо что-то осязаемое, то, что можно подержать в руках и поверить: твоя жизнь — не жалкое прозябание. Однажды Антея Амброуз пересчитала открытки: в среднем за год ее благодарили 16,2 раза. Правда, от этого открытия на душе у нее не стало ни лучше ни хуже.