, убив братьев своих, тем князьям не принёс ли венец царствия небесного, а себе — вечную муку? Этот же окаянный Глеб ту же воспринял мысль Святополчью и скрыл её в сердце своём вместе с братом. Собрались все в прибрежном селе на совет: Изяслав, кир
[83] Михаил, Ростислав, Святослав, Глеб, Роман; Ингварь же не смог приехать к ним: не пришёл ещё час его. Глеб же Владимирович с братом позвали их к себе в свой шатёр как бы на честный пир. Они же, не зная его злодейского замысла и обмана, пришли в шатёр его — все шестеро князей, каждый со своими боярами и дворянами. Глеб же тот ещё до их прихода вооружил своих и братних дворян и множество поганых половцев и спрятал их под пологом около шатра, в котором должен был быть пир, о чём никто не знал, кроме замысливших злодейство князей и их проклятых советников. И когда начали пить и веселиться, то внезапно Глеб с братом и эти проклятые извлекли мечи свои и стали сечь сперва князей, а затем бояр и дворян множество: одних только князей было шестеро, а бояр и дворян множество, со своими дворянами и половцами.
Так скончались благочестивые рязанские князья месяца июля, в двадцатый день на святого пророка Илью, и восприняли со своею дружиною венцы царствия небесного от господа бога, предав души свои богу как агнцы непорочные. Так окаянный Глеб и брат его Константин приготовили им царство небесное, а себе со своими советниками — муку вечную.
* * *
Княжеские усобицы разрушали веками складывавшуюся и достигшую большого совершенства систему обороны границ Руси от набегов кочевников. В условиях постоянной тяжёлой борьбы русских земель со Степью каждое княжество, каждая дружина были звеньями единой цепи. Любая усобица, по выражению автора «Слова о полку Игореве», «отворяла ворота Полю».
Каждый прорыв степняков был несчастьем для русских земель. Несчастье переросло в катастрофу, когда вместо половцев в неплотно прикрытые ворота Руси ворвался куда более сильный и жестокий враг — монголо-татары...