- Не забывай, - Кира побледнела, - он едва не убил Вадима.
- Не убил же… - Зина громко зевнула. - А раз не убил…
- Не забывай, - Кира предостерегающе подняла палец, - не забывай, в чьем доме находишься.
- Хочешь, чтобы я, как тогда, убежала, тебя освободила? - Зина перевернулась со спины на живот, приподнялась на локтях, насмешливо оглядела Киру. - Не надейся: не семнадцать мне - тридцать.
- Стыда не осталось?
- Показать тебе стыд мой? Показать?
Зина проворно вскочила, отшвырнув одеяло, сбросила с себя халат, рубашку.
- Смотри! И Вадим твой пускай входит, смотрит. Есть на что посмотреть! Что он видел?.. Я то попышнее тебя буду, поаппетитнее! Кости не торчат, - она ткнула коротким пальцем в Кирину ключицу. - А ноги? Куриные лапки, обглодать нечего, а у меня - во! - шлепнула себя обеими руками по ляжкам. - Сардельки! - и захохотала.
Кира, онемев, в ужасе смотрела на нее. Опомнилась, вбежала в спальню, привалилась спиной к двери, чтобы эта страшная голая женщина не ворвалась сюда, к детям.
- Мама, - шепотом позвал Алька. - Из какого она заключения вернулась, эта тетя?
- Спи, Алька, скорее спи, - тоже шепотом ответила Кира.
А Зина еще постояла немного, с удивлением, будто только очнулась, оглядела комнату, себя, надела рубашку, подняла с пола халат, легла и, давясь плачем, натянула одеяло на голову.
Прижав плечом телефонную трубку к уху, Вадим Ивакин делал пометки на чистом листе бумаги. Изредка переспрашивал:-Где, где?.. Так. «Меридиан»? Так. В красной рубашке? Так, так… Ну, спасибо, Люда. Нет, мы его по другому делу задержали: обворовал квартиру своих родителей. Да? Футболили, значит… Угу. Я ее уже вызвал.
Опустил трубку и тут же снова поднял.
- Приведите, пожалуйста, Якименко.
Спрятал исписанный лист бумаги в ящик, положил перед собой чистый.
Дверь отворилась, милиционер ввел в кабинет бритоголового юношу. Ивакин кивнул, и конвоир вышел.
- Здравствуй, Борис. Садись.
- Здравствуйте.
Голос у юноши ломкий, взгляд настороженный, Якименко сел, не сдвинув стула, вопросительно-тревожно посмотрел на Ивакина.
«Старше своих лет выглядит», - отметил про себя Ивакин и сказал буднично, скучным голосом, словно продолжая давно начатый разговор:
- Расскажи, Борис, как в субботу транзистор украли.
Светлые, едва намеченные брови Якименко поползли вверх, морщиня тонкую кожу лба.
- Разве меня за это арестовали?
- До всего доберемся, Борис. Как было с транзистором?
- С каким транзистором?
- С тем, что в субботу украли.
Якименко подумал, спросил осторожно:
- А если я не крал?
- Так и скажи. Но лучше сказать правду.