- Да, там высоко.
- Какие вещи он вам передал?
- Четыре портфеля. Три черных, один коричневый. Брюки, что сейчас на мне. Плащи, туфли, два свитера.
- Студентов раздели, значит, - как бы про себя отметил Ивакин.
- Я не хотел, отговаривал. Да что теперь оправдываться, все равно не поверите. И дело сделано.
- Скажи, Борис, в твоем классе много воров было? А во дворе?.. Один ты, значит. Почему именно ты, как думаешь?
Якименко покачал головой: не знаю, мол, не задумывался. Но Ивакин ждал ответа, и Борис пригнулся, начал растирать пальцами лоб. Проговорил неуверенно :
- У других и семьи другие…
- Значит, жили бы отец с матерью вместе, этого с тобой не случилось бы?
- Наверное…
- Пить ты, выходит, с горя начал?
Якименко улыбнулся.
- Нет, конечно. Попробовал, понравилось. Привык. Деньги понадобились. Ну и стал брать. - Подумал, добавил: - Втянулся.
- В чтение не втянулся, в учебу тоже нет. Отчего бы?
Якименко растирал лоб.
- А не кажется ли тебе, что дело не в семье, а в тебе самом? В лени твоей, в безволии. Может быть, я ошибаюсь, и характер у тебя сильный?
Якименко молчал..
- Как ты свой характер строил?
Юноша поднял голову - вопрос удивил его.
- Что же, считал, что он сам собой построится?
- Взрослые же… - начал Якименко и умолк. - Да, я понимаю, о чем вы. Я только об одном думал, чтобы не заметили, что я взял. Сначала брал на кино, на мороженое, конфеты. Считал, раз продается, почему мне не купить.
- Отказывать себе ни в чем не привык.
- Я не только себе. Я и другим покупал, никогда не жалел. Сначала по мелочам, потом на выпивку… Один не пьешь, на всю компанию надо. Втянулся. Да, вы правы - не привык себе отказывать. Как-то считал, зачем отказываться, если можно иметь? Я ведь не со зла делал. Скажет кто-нибудь из ребят, сигареты кончились, а денег нет, я и раздобываю. И с вином то же. Так что не только для себя, хотя это и не оправдание. Для себя ведь чаще… Хотелось - брал. Отчета у меня не требовали.
- Это не так. Разве мать тебя поощряла?
- Нет, конечно, но ее слова тогда для меня уже мало значили.
- Учителя?
- Они обо мне всего не знали. В школе я чужого не брал. На уроках сидел, слушал. Замечаний не было. Но вот ходил мало. Редко ходил на уроки. И не учил. У классной нашей сердце больное, я ее волновать жалел. Обещал много раз. Обещаю - день или два в школу хожу, уроки учу, а лотом… Воли не хватало. Я и в детской комнате много раз обещал. И тоже не врал, когда говорил, сам верил. Людмила Георгиевна такой человек… Я с ней всегда соглашался, даже в душе. А выйду от нее и как-то все само собой по-прежнему получается.