Допросы, допросы и очные ставки, и снова Воротняк изворачивается и лжет. Но вот ему показали справку из интуриста, его опознали потерпевшие, и упиравшаяся до сих пор Зина Ракитная сказала: он принес шапку. Воротняк взглянул на нее беспокойно - не затравленно, не гневно, не мстительно - именно беспокойно, и в глазах его почудился Вадиму вопрос. Кого-то он покрывает, этот Воротняк, о ком-то тревожится: не назвала бы его Зина.
А Зина Ракитная усмехнулась ему в лицо и сказала громко:
- Что с меня возьмешь? С меня взятки гладки. Принес мне шапку и пальто, откуда мне знать, что награбленное! Тебе одному отвечать.
И Вадим понял: стоит между ними третий, и Зина этого третьего тоже не назовет: «Тебе одному отвечать».
Ракитную увели, и Воротняк сразу как-то слинял, сник. Он больше не запирался, не юлил, не заботился о том, какое произведет впечатление; плечи опущены, в голосе сухая хрипотца: «Разрешите закурить, гражданин начальник…»
Он назвал парня, с которым бил стекла. Им оказался верткий и гибкий, как танцор, Колька, ученик профтехучилища.
- С ним и солдата бил?
- Не мы били - те двое.
- Кто эти двое?
- Чем хотите клянусь - не знаю. До того вечера не встречал.
- А на привокзальном сквере кто бил и грабил?
- Тоже те двое.
- Как же шапка у тебя оказалась?
Воротняк на мгновение задумался.
- По-честному?.. Те не для заработка грабили. Из интересу. Напились, сила из них прет, вот и полезли на людей.
Посмотрел на Ивакина вопросительно: поверил ли?
- Допустим,- сказал Вадим.- Они, значит, били и грабили, а шапку тебе отдали. Так?
- Ну и я руку приложил, понятно… Колька? Колька сосунок еще… Сзади стоял.
Видел Вадим однажды: идет компания парней, посредине длинный и узкий, с обглоданным лицом, с вислым и острым, как клюв, носом. Что ни слово - мат. А впереди женщина с двумя девочками-подростками. И вот один, круглолицый такой, вихрастый, отделился от компании, идет чуть на отшибе - с ними и не с ними. Рядом идти стыдно, а показать, что стыдно,- еще стыднее. Вот и идет - шаг в сторону и вперед, от женщины с девочками лицо отворачивает.
Может, слабым для подлости, как для подвига, тоже нужны свидетели? Может, на всех этих парней одного такого, обглоданного достаточно, чтобы слепилась компания и стыдно и боязно было отлепиться?
Как же важно сразу выявить такого обглоданного!..
Вадим привык вглядываться в лица: который?
Будто в его силах и в его власти выдернуть из гряды паразита, чтобы не заглушал, не губил здоровую поросль! Ведь пока не попался…
Воротняк - не главарь. Воротняк - исполнитель.
Вот он сидит перед ним - преступник… А был пацан, до какого-то момента как все, и что-то хорошее, свое, нужное людям вызревало в нем - в каждом оно вызревает. Когда же, где, почему, какой контакт с людьми был нарушен в его душе? Кто виноват в этом? Какой обглоданный?