Спустя полчаса в детской комнате осталась одна Томка. Заняла место Люды за столом, приняла ее позу, вообразила себя в милицейской форме и решила, что синий китель и голубая рубашка с галстуком ей к лицу. Звонил телефон, Тома снимала трубку и, растягивая слова, бесстрастно говорила:
- Детская комната милиции слушает вас.
Таким тоном сообщают о прибытии поездов на
вокзале и объявляют посадку.
Тома была страшно горда тем, что ее в первый же день оставили на дежурстве одну, и когда пришли два подростка, совершенно Людиным тоном сказала:
- Садитесь. Докладывайте. Кто кого привел. За что.
Ребята рассмеялись.
- Откуда ты взялась, Рыжая? Где Людмила Георгиевна? Где все?
- Так кто кого привел?
Оказалось, никто никого не приводил, эти ребята- тоже помощники, «актив», как они выразились.
Люда в это время подходила к дому, где жил некий Костя, хулиган и бандит, по аттестации его соседа.
Около месяца назад этот новый сосед появился в квартире, где Костя жил вдвоем с больной матерью. Поставил на кухне большой стол, почти загородил плитку. Мать плеснула на себя кипятком, и Костя оттащил стол соседа к противоположной стене, а у окна, ближе к плитке, поставил свой, маленький. Сосед учинил скандал, и мать пила капли и шепотом ругала сына. Большой стол снова загородил дорогу, и Костя тут же перетащил его к стене. «Паразит!- кричал сосед, - я тебя в колонию упеку!» - И пошла б квартире война.
Мать рано ложилась спать. Чтобы не мешать ей, Костя читал книги на кухне. Сосед, в кальсонах, в расстегнутой на волосатой груди нижней рубахе, вкатывался на кухню, тушил свет. Костя зажигал. Сосед выхватил у него библиотечную книгу и разорвал своими короткими сильными пальцами/ Костя вошел в его комнату, взял с тумбочки какой-то справочник, выбросил в открытое окно. Тогда-то и позвонил сосед в милицию. «Хулиган, бандит, ему в тюрьме место! Вчера он выбросил в окно мою книгу, завтра меня самого выбросит!»
Из милиции сообщили в детскую комнату. Людмила Георгиевна вызвала Костю к себе. Он не явился. Она позвонила в школу, говорила с классным руководителем.
«Странный мальчик, - сказала учительница. - Замкнутый. На уроках посторонние книжки читает, по математике у него сплошные двойки, а он спокоен.
Математика, говорит, ему неинтересна. Наверняка на второй год останется».
Люда отправилась к Косте. Он был дома, длинный худющий подросток, глаза светлые, почти бесцветные, крупные зрачки. Взгляд рассеянный.
Едва она успела войти в комнату, как вслед за ней вкатился мужчина лет сорока пяти, крепкий, мускулистый. И начал выкрикивать тонким бабьим голосом: