Лео выбрался из полукруга, Дан хотел остановить, продолжить горячий разговор вдвоем, протянул было руку, рыжий не оценил жест или попросту не обратил внимание и быстрой, скользящей походкой двинулся к лифту. Дан не пошел за ним, чтобы не выглядело навязчиво.
8
Первый день занятий выдался утомительным, и устроители, уловив настроение “красных”, погодя предложили дополнительный, вечерний моцион.
Группу вывели на асфальтированную дорожку, она тянулась от выхода, минуя куртину, в лесную чащобу. Свет дня потух, деревья и кустарники замерли черной неразличимой стеной. Дан приметил Юл, незаметно, как бы невзначай, пристроился рядом, Юл скосила фиалковый глаз и никак не отреагировала. Однако, едва начали разбредаться по аллее, сама приблизилась к Дану и неожиданно взяла под руку.
– Не возражаешь?
Прозвучавшее вовсе не фамильярно обращение на “ты” показалось вполне уместным, в ее устах означало определенную степень доверительности и намек на взаимопонимание. Надо было самому проявить инициативу, а получилось – ведущей в их едва наметившихся отношениях становилась Юл, а ему отводилась роль ведомого. На “ты” так на “ты”, он нисколько не возражал.
Было тепло, Дан и Юл обошлись без курток; настоянное на смолистой хвое дыхание леса заставляло поглощать его полной грудью, пить глотками, как живительную влагу. Стояла такая тишина, что слегка звенело в ушах, словно невидимый колокольчик касался барабанных перепонок, мир замер в предвкушении чего-то особенного; казалось, нет ничего окрест, ни спичечного коробка, давшего приют на месяц полутораста добровольцам, ни чудного эксперимента, ни лекций, ни оседающих в подкорке, как золотоносная пыль, правильных слов о лжи и правде – нет ничего, кроме тишины и резкого, щекочущего нёбо, словно минеральная вода, воздуха.
От Юл пахло шампунем, доносился еле внятный аромат сладковатых духов, Дан не был их поклонником, однако сейчас запах почему-то не раздражал.
Он непроизвольно вспомнил про давнюю первую и последнюю поездку в эти места и решил поделиться со спутницей. Когда это было… лет двадцать назад, он тогда писал роман без всякой надежды опубликоваться на родине, скрывал от всех, на что имелись веские основания, лишь дочь и зять – эст знали; писалось про тогдашнего Властелина, имена главного героя и его окружения были зашифрованы, но легко угадывались. Почему поехал сюда? Хотелось своими глазами взглянуть на диво дивное, таившее очертания Резиденции, в которой по воле автора, то есть его, Дана, воле, затеялся важный, ключевой разговор Властителя с ближним кругом, разговор этот развернул Славишию совсем в ином направлении…