Хотя травмы прошлых лет плохо заживают, чреваты рецидивами, с этим не поспоришь. Так мне кажется…”
12
У входа в столовую вывесили баннер с написанными от руки словами: “Со Славишией можно дружить – она добродушна. Со Славишией можно сотрудничать – она честная. У Славишии можно попросить – она щедрая. Славишию можно обмануть – она доверчива. Но со Славишией нельзя воевать – она непобедима”. (Властитель №2)
В левом углу баннера был запечатлен человек в полный рост, он держал в руках созданный им автомат, очень похожий на гансонский шмайсер – оружие добра и культурный бренд Славишии – так его именовали. На баннере легко угадывалось изображение восьмиметрового памятника в столице, от лицезрения его многих бросало в дрожь; cоздатель автомата разглядывал свое изделие, как Страдивари – свою скрипку, с той лишь разницей, что скрипка не умертвила миллионы человек, а сеяла лишь радость и восторг.
Еще вчера баннера не было и в помине, а сегодня – вот он, пожалуйста, внимайте, вникайте, осмысливайте. Надо полагать, это почерк автора высказывания, которого прежде Дан не слышал, а работая над романом, тем самым, опасным, подпольным, собрал многие десятки коронных фраз своего героя, разобранных на цитаты, но эта фраза в его списке отсутствовала. Хм, странно… Характеристика родной страны выглядела безупречной, однако каждый посыл к ее великолепным качествам вызывал в Дане внутренний протест. Наверное, потому и вывесили баннер, чтобы лишний раз воздействовать на нашу психику, на еще не утилизированные мозги, решил Дан и направился к своему столу.
Юл привычно опаздывала к завтраку. Уговора ходить на трапезу вместе у них не было, Дан поэтому не стал ее будить и сейчас молчаливо поедал овсянку, йогурт и омлет, пил минеральную воду, борясь с изжогой. Лео и Капы тоже не было видно.
Смурное настроение не покидало его. Рыжий всенепременно захочет продолжить разговор. А что Дан ему скажет… Пять лет зомбоящика с другим джойстиком – и люди поменяются, внутри без всяких таблеток наступит желанное просветление? Чтобы по-другому начали вякать с экрана, и недели хватит. Команда поступит хаять – будут хаять, хвалить – будут хвалить, и вся недолга. И народ вроде согласится с новыми веяниями, он всегда на все согласный, вот только останется потаенное, запрятанное в самое нутро неверие в сулящих свободу и в существование без страха и унижений, ибо – не привыкли, не ведают, что это такое. И куда деть сонмища начальников всех мастей, для них любые перемены как нож острый, режущий благосостояние, они-то уж точно по привычке станут аплодировать, а в душе проклинать и сопротивляться, ибо для них лафа может закончиться. После первых свободных выборов нас всех повесят, высказалась в порыве откровенности приближенная к Самому дамочка; долгое время руководила славишским телевидением в Заокеании – уж она-то знает, что почем. Покуда никого не повесили… И еще останется