— В следующий раз не просись, — сказала она, — сиди и терпи, раз озорничаешь!
— Я не… я не…
В это время из коридора донёсся львиный рык. Мальчик не договорил, учительница опустилась на парту рядом с ним.
— Лев, — сказал октябрёнок. — Честное октябрятское, лев!
Кинг искал Рада по запаху, как собака-ищейка. Запах — невидимый след друга — вёл Кинга в класс, в котором ребята писали сочинение. А молодой учитель с чёрной бородкой стоял у окна и смотрел вслед девушке с длинными волосами.
Кинг потянул дверь лапой. Дверь приоткрылась. Тогда он протиснулся в щель, дверь с шумом ударилась о стенку. Лев вошёл в класс.
А в это время на цирковой конюшне обнаружили пропажу льва. Дрессировщик Тофик стоял у пустой клетки. Он не кричал. Не произносил обличительных речей. Он говорил тихо:
— Я понимаю, когда в автобусе залезают в карман и вытаскивают кошелёк с тремя рублями мелочью… У меня на даче стащили старый самовар в форме паровоза… Я понимаю, самовар никого не интересует. Понравился паровоз… Но если начинают воровать львов! Из государственного учреждения!.. Я не понимаю.
Он говорил тихо, и только глаза, его маленькие чёрные глаза, смотрящие из-под каракулевых завитков шапки, были налиты обидой. Рядом с ним стоял Самед — правая рука Тофика.
— Судить надо! — кричал Самед. — Всю охрану под суд!
Он был горячим парнем.
— Не кричи, — сказала подошедшая Фатима. — Когда ты кричишь, хочется украсть ещё одного льва. Разве лев был твой?
— Он был цирковой! — крикнул Самед.
— Он был свободный лев. За него никто не платил денег. Он не привык жить в клетке.
— Он был никакой лев, — тихо сказал Тофик, — дрянь, а не лев. Я бы сделал из него льва… У нас в цирке ни одного пальто не пропало с вешалки…
— В 1911 году, — сказал подошедший Брагам, — из Батумского цирка ушёл слон. Сам ушёл. Порвал цепь… Обратно его привёл мальчик. Понравился слону мальчик, и он пошёл за ним.
— Будем ждать мальчика, — сказал Тофик. — Если не поможет милиция, будем ждать мальчика. Но не исключено, что лев съест этого мальчика.
С этими словами он изо всех сил хлопнул железной дверью пустой клетки и пошёл прочь.
После появления льва класс как бы отхлынул назад. Первые парты были пусты. Стол учителя превратился в баррикаду, закрывавшую проход между вторым и третьим рядом парт. Сам учитель затерялся среди учеников. Все молчали. Все были бледны. Кто-то тихо всхлипывал.
На доске как-то особенно чётко выделялись слова: «Самое яркое событие этого лета». Теперь они как бы означали не тему сочинения, а то, что сейчас происходило в классе. Яркое? А может быть, драматическое?