— Кто ты? — он поднял голову и взглянул на нее, борясь с тошнотой, накатившей на него. Она отпрянула от него, поднимаясь на босые ноги, маленькая с длинными темными распущенными волосами и такими же темными глазами, с маленьким носом, с немного вздернутым его кончиком, в какой-то белой почти до самых пяток то ли пижаме, то ли платьице.
Марк медленно поднялся с пола, ставя стул, и резко опустился в сиденье, даже не пытаясь остановить падение в него: мышцы ощущали слабость, и он бы просто себя не удержал. Девочка лет шести по виду стояла и с интересом рассматривала его, затем уселась прямо на полу, скрестив ноги, рядом с парнем и достала не весть бог откуда взявшиеся игрушки: маленького деревянного слоника и такую же обезьянку, и начала играть с ними.
Марк уставился на нее, не понимая, что происходит, и откуда она вообще тут взялась, и что это вообще, черт побери, было.
— Я думала, это опять он, — девочка взглянула на парня снизу, оторвавшись от своей незамысловатой игры. — Когда ты вошел сюда, я спряталась. Я боюсь его. Но ты другой, таких здесь еще не было.
— Кто «Он»? — спросил Марк, с тревогой оглядываясь вокруг.
Она ничего не ответила, увлекшись игрой. Сейчас слоник вел диалог с обезьянкой о том, что нужно сходить на реку и принести всем друзьям бананов, на что обезьянка утверждала, что на реке живет кто-то страшный, и она боится туда идти.
Марк некоторое время, как завороженный, наблюдал за ее игрой, все еще приходя в себя. Его уже не тошнило, и ясность почти окутала разум.
— Как тебя зовут? — отозвался Марк.
Она подняла голову и улыбнулась, откидывая прядь волос от левого уха.
— Тиора. А тебя?
— Марк.
— Где твои родители, Тиора? — спросил юноша.
Она вопросительно посмотрела на Марка, затем перевела взгляд куда-то в сторону, будто силясь что-то вспомнить.
— А что это «родители»? Я не знаю, — наконец, ответила она.
— Ну как, родители — это люди, которые тебя родили и воспитывают, мама, папа, — удивленно произнес Марк. — Откуда ты и как здесь оказалась?
— Я не знаю, я все время здесь была, я отсюда, — Тиора продолжала играть со слоненком и обезьянкой, не поднимая головы.
У Марка было стойкое ощущение, что он уже где-то все это видел.
— Тиора, кто этот «Он»? — юноша спросил настойчивее.
— Он приходит сюда иногда, и дальше вглубь. Я обычно чувствую, когда он придет и прячусь. Темный такой, и все время, как это сказать, его вид… — Тиора задумалась, подбирая слово.
— Видоизменяется? Его форма меняется? — спросил Марк.
— Да-да, так, он постоянно меняется в каких-то животных или в человека, или бывает еще во что-то непонятное. Он пугает меня. Но я всегда прячусь, чтобы он меня не увидел.