Отец перестал ходить на работу. Лежал на диване, смотрел телевизор и листал книжки. Стали исчезать из квартиры вещи, сначала предметы роскоши, а потом и самые необходимые в быту. Даже утюга не стало. Борька, недавно начавший ходить в школу, стал пропускать уроки. Он дичал, не разговаривал с детьми, не отвечал учительнице. Через несколько месяцев они с отцом забрали остатки домашнего скарба и поехали куда-то на поезде, потом на автобусе. Поселились в крохотной избушке на кладбище. Отец устроился там сторожем, даже копал могилы. А чаще всего просто лежал на деревянном топчане. Это был маленький городок, и, увидев Борьку, люди начинали перешептываться. Иногда угощали чем-то, выразительно покачивая головами. Потом приходили строгие и горластые тетки, отца лишили родительских прав, так как он не отдавал сына в школу, употреблял наркотики и официально нигде не работал.
Маленький Боря оказался в интернате и только научился подписывать конверт, сразу начал слать письма теткам и дедушке. Чтобы приехали за ним, потому что жилось ему на казенных харчах очень несладко. Но вместо близких людей время от времени приходили по почте небольшие посылочки с канцтоварами и лакомствами, которые, конечно же, чаще доставались старшим ребятам, чем ему.
В пятом классе в их интернат перевели худющего, похожего на маленького крысенка Витю Кинчева, Витюху-Тюху. Из школы санаторного типа как окончательно выздоровевшего. Тюха был подкидышем, и даже фамилию ему дали в Доме ребенка. Как водится, кто-то предложил — и все согласились. Предлагала, похоже, поклонница популярной тогда группы «Алиса».
Они сдружились, почти никогда не ссорились. Уже через год их стали опасаться обижать — было бы себе дороже. Они научились ловко использовать данные от природы возможности, Витюха был мозгом этого тандема, Борька — мощью, он активно и самозабвенно занимался спортом и год от года становился все более сильным, быстрым, ловким, умелым.
Они расстались после девятого класса, разъехались по разным училищам. Переписка сразу и заглохла, так и не начавшись.
И вот перед Борисом сидит взрослый Тюха, курит уже третью сигарету и хвалится своим подвигом сыщика, осуществленным еще во время первой летней практики:
— …и в результате я нашел-таки ту женщину, которая подбросила меня на автостанции двум студенткам.
— Ты не хочешь называть ее матерью?
— Ни за что. Это, я скажу тебе, особа! У нее, кроме меня, сейчас еще одиннадцать детей. Все от разных отцов. Да, и еще сестра есть, ее она тоже подкинула, через год после меня, на той же автостанции. Городишко-то крошечный, эти два события все запомнили. Сестричку удочерили неплохие, вроде, люди. Я за ними понаблюдал издали. А за сестренкой вроде как приударил немного. Интересно было познакомиться. Она, конечно, не догадалась, кто я ей. Симпатичная такая, миниатюрная. Светой зовут. Студентка, врачом будет… Да, а эта, которая мне братьев и сестер штампует, теперь она поумнела, не подбрасывает их, а сдает в Дом ребенка, потом в интернаты, но все время получает помощь как многодетная мать. Представляешь, одиннадцать детей, прямо мать-героиня! С сожителями пропила уже две квартиры, которые выбивала якобы для детей. Время от времени берет их к себе, чтобы получать льготы. А они такие симпатичные! Крутятся, как собачата, попрошайничают, машины моют, металл собирают, бутылки, еще и ей, заразе, на выпивку приносят. Я уже все решил про них. Заработаю себе на приличную квартиру, лишу ее родительских прав и заберу всех к себе.