— Петрович, как ты, не ранен?
— Да нет. Помоги вылезть отсюда.
Васёк подал руку и вытащил Петровича из канавы.
— Какая б… мне штаны прострелила?
Осознавший свою ошибку Гриня не признавался, он уже спрятал пистолет в кобуру и преданно смотрел на Васька, всем своим видом выражая готовность выполнить любой приказ командира.
Выяснилось, что, когда менты пошли к реке, Петрович спустился в канаву справить малую нужду. Наверху грохнуло. Так громко, что нужда большая справилась сама собой. Петрович снял штаны и стал вытряхивать из них нужду, и в это время в штаны попала шальная пуля.
Оставив матерящегося Петровича у обгоревшей рамы, менты снова пошли к реке. Глина кончилась, но и по песку идти было тяжело: глина налипла на обувь. Обнаружили воронку. Вокруг воронки не было ничего, кроме камней. На дне воронки — тоже. И берег реки был пуст. Надо было докладывать дежурному, рация оставалась в машине, когда она ещё была машиной.
— Гриша, дуй на проспект… Отставить. — У Грини хватило бы ума вернуться на проходящей транзитом фуре.
— Сергей, беги на дорогу, тормози первую встречную машину, звони дежурному, скажи — на нас было совершено нападение, мы целы, но машина разбита, пусть пришлёт помощь.
Серёга убежал.
Через несколько минут, играя цветомузыку, лихо подкатил такой же патрульный УАЗик, какой полчаса назад был и у Васька. Из машины вывалились четверо ментов. Трое (кроме Серёги) зачесали репы: такого они ещё не видели.
— Ложись, граната летит! — громко заорал, воспользовавшись ситуацией, Петрович.
Шесть ментов брякнулись кто в грязь, а кто в канаву, где было ещё грязнее.
— Где граната? — деловито поинтересовался командир подъехавшего экипажа, ещё не подозревая, как его наколол Петрович.
— У тебя в…де, вот где! На хрена мне штаны прострелили?
Васёк вскочил первым: Петровича могли поколотить за эту невинную шутку. Два экипажа слегка помахались между собой, стало лениво, завязали.
— Вы машину на хрен пропили, а эту раму тут нашли, и теперь пытаетесь нам втюрить, — выдвинул версию второй командир, стряхивая с себя грязь.
Васёк сводил его к воронке. Вернулись к машине. Пахло горелым. Второй командир потрогал то, что осталось от УАЗика. Рама была горячей.
— Ничего не понял, дежурному сам докладывай.
Васёк залез в машину, снял трубку рации и коротко доложил дежурному о происшедшем.
— Какая воронка, что взорвалось, вы что, в дупель упились? Дай трубой хозяину. (Дежурный имел в виду командира второго патруля.)
— Да, воронка на берегу. От машины только рама осталась. Все трезвые, — отвечал тот на вопросы дежурного.