Будучи одним из могучих средств воспитания, искусство своим влиянием всякий раз восполняет относительность знаний о должном и неприемлемом, позволяя людям строить свое социальное поведение на том уровне постижения объективных законов, который ими достигнут в данный момент. Эстетическое воспитание заменяет неразвитые, а подчас и низменные потребности истинно человеческой потребностью общения с красотой во всех ее проявлениях.
Эмоции, вызываемые искусством, могут служить стимулом и для непосредственной практической деятельности. Воплощая идеал, делая его живым в сознании зрителя, искусство при известных обстоятельствах создает тот подъем и избыток сил, которые требуют немедленных действий. Это те обстоятельства, при которых идеал требует действенного утверждения. Он приобретает характер "категорического императива" благодаря своей бесспорной достоверности. Если такого рода положительная эмоция подкрепляется положительной эмоцией, вызванной поведением других людей, то возникает эмоциональный подъем целого коллектива. Эмоции каждого, подкрепленные эмоциями других, оказываются иногда столь интенсивными, что требуют немедленных действий, поддержки и утверждения идеала. Так, положительные эмоции, вызванные искусством, стимулируют деятельность, выходящую за его непосредственные пределы.
В нашем кратком очерке мы не затронули множества вопросов, которые возникают в связи с поставленной проблемой. Свою задачу мы видели в том, чтобы проверить, в какой мере факты, связанные с эмоциональной природой искусства, согласуются с информационной теорией эмоций: в состоянии ли последняя объяснить эти факты. Наша задача потребовала специального и специфического подхода к вопросу о природе и происхождении искусства. Ответ на этот вопрос следует искать не только в археологии и психологии, но и в гносеологии, одну из естественнонаучных основ которой представляет учение о высшей нервной деятельности.
Гносеологическая постановка вопроса с привлечением новейших данных относительно природы эмоций позволяет преодолеть представление об искусстве как о деятельности, содержанием, которой является выражение или передача чувств. Подобное представление до сих пор достаточно распространено. Наиболее ярко и категорично его сформулировал Л. Н. Толстой в своей гениальной статье "Что такое искусство?". Нам представляется еще более ошибочным умаление и отрицание эмоционального воздействия искусства в пользу дидактики, к чему иногда клонится толкование эстетики Б. Брехта. Характерно, что и в первом, и во втором случае авторы не касаются вопроса относительно природы эмоций, полагая, что этот вопрос ясен сам по себе. Отсюда - неустойчивость, односторонность и недостаточность как теорий, утверждающих примат чувства, так и теорий, отрицающих его. Одни, в частности Л. Н. Толстой, чувством называют потребность, другие игнорируют чувство, понимая под потребностью нечто всегда и до конца осознаваемое субъектом.