-- Боже мой, господин Коль, что такое с вами сегодня вечером? Мы никогда не видали вас таким печальным! Не угодно ли вам кварту горячего вина?
-- С удовольствием выпью, -- сказал он. -- Если бы, к счастью, Том Дув был здесь, он меня, наверное, бы развлек; музыка была бы уже непременно. Мне очень жалко бедняка, что у него дела идут так плохо, но к чему тут слова? Все могли бы сказать то же самое. Нет-нет, тут не слова нужны, чтобы помочь человеку в подобном случае. Ему нужен другой род помощи. Так вот, у меня единственная наследница, моя дочь. Половина всего того, что у меня есть, принадлежит ей. Другая половина предназначена для моей жены. Почему же бы мне не сделать доброго дела еще для кого-нибудь другого? Право, мое состояние слишком огромно, чтобы принадлежать только двоим, а чего стоит наша религия без милосердия? По отношению к кому лучше всего проявить милосердие, как не к гражданам, впавшим в нищету? Мой добрый хозяин, принесите мне перо, чернил и бумаги, я хочу немедленно написать несчастному Тому Дуву. Я хочу дать ему что-нибудь. Благодеяния, которые совершаешь своими собственными руками, всегда доходят по назначению. Бог знает, сколько времени мне остается жить.
На что его хозяйка отвечала лицемерно:
-- Поверьте мне, господин Коль, что по всем человеческим соображениям вам предстоят еще долгие годы жизни.
-- Однако, бог знает, почему, -- сказал он, -- я чувствую такую тяжесть на сердце, как никогда еще в жизни.
Когда чернила, бумага и перо были принесены, он стал писать следующее.
"Во имя господа, аминь. Я отдаю свою душу богу, свое тело -- земле и завещаю свое состояние в равных частях жене моей Элеоноре и Изабелле, моей дочери. Я даю Томасу Дуву из Экзитера сто фунтов стерлингов, нет, это мало, я даю Томасу Дуву двести фунтов серебром, которые должны быть ему выплачены моей женой и моей дочерью по его требованию".
-- Ну, что вы на это скажете, хозяин? -- сказал он. -- Разве это плохо? Прочтите.
Хозяин, прочитав, сказал:
-- Что вы сделали, господин Коль! Вы говорили, что вы хотите написать письмо, но, мне кажется, что это завещание. Зачем это? Слава богу, вы проживете еще много лет.
-- Это верно, -- сказал Коль, -- если господу богу будет угодно, но эта бумага не может сократить моей жизни. Ну, неужели, действительно, я написал завещание? Клянусь вам, я хотел только написать письмо, но то, что вышло у меня из-под пера, это бог внушил мне. Посмотрите еще раз, хозяин, сказано ли там, что Дув получит двести фунтов, когда он их потребует.