Грейг стоял, выпрямившись.
- Не закрепимся здесь мы, - Николай ткнул пальцем в Анапу, - закрепятся англичане, спрятавшись за рыхлые спины турок.
И вдруг, опять без старания быть последовательным, наклонился над наградным листом:
- Так как, говоришь, фамилия лейтенанта? Казарский?
- Казарский, ваше величество.
- Сколько, говоришь, лет холостяку?
- Тридцать один год, ваше величество.
- Стоп!… Казарский… Казарский?…
Грейг знал, невероятная память - предмет гордости Николая. Верно, эта память уравнивала его с величайшими полководцами былых времен. Юлий Цезарь и Александр Македонский знали в лицо и по имени всех своих солдат, - до 30 тысяч человек. Никто из историков не дал себе труда подсчитать, сколько тысяч подданных помнил Петр I. Но помнил, верно, и поболее 30 тысяч. Помнил военных, помнил подрядчиков, работавших на военных. Хотя бы памятью Николай уж точно был в пращура.
- Казарский… Казарский…
Николай вернулся к первому столу.
- Как же ты говоришь, Алексей Самуилович, что «Соперник» стрелял по крепостным стенам, когда «Соперник» - судно транспортное? - поднял недоуменно бровь.
- Один единорог, ваше величество, поставлен на борт с началом военных действий. А вообще с начала века на борту «Соперника»…
- С начала века? - повысил голос царь.
- С начала века, - упрямо, с внутренним едким сарказмом
повторил Грейг, - на борту были только карронады [13] . Казарский их число увеличил.
- И что? Научил этот Казарский своих «амбалов», своих «бурла-ков» стрелять?
- С отменной меткостью стреляют транспортники.
Николай открыл папку с докладами Моллера.
Вот оно, письмо главного шкипера Севастополя капитана II ранга Артамонова о необходимости незамедлительности в решении судьбы ветхого брига «Соперник». Если нельзя выполнить высочайшее повеление о немедленном списании брига, то надобно приписать транспорт со всей командой к Дунайской флотилии. Плавание по реке не грозит такими трудностями и непредсказуемостями, как плавание по морю.
Вспомнил!
Купец Камелев под видом корабельного леса доставил тонкомер-ный лиственный лес. А шкипер Артамонов вопреки всем правилам готов был тот лес принять. Командование тогда докладывало, что злого умысла у Артамонова не было. Все шкиперу сошло с рук. Николай перечитал резолюцию: «Шкиперу Артамонову сделать строгий выговор за неисправное исполнение возложенного на него поручения. Велеть ему немедленно самому выехать на место заготовки лесов, и если в будущую операцию не доставит лесов тех размеров, которые надобны, то объявить вперед, что отдан будет под суд».