– Я люблю тебя, – прошептал Оуэн, прежде чем снова опустить меня на землю. Потом он подхватил на руки Кэсси и, перекинув ее через плечо, словно мешок с картошкой, понес на стоянку. Кэсси громко смеялась, дрыгала ногами и кричала: «Это не танец, не танец!»
Я шла следом, чувствуя, как от смеха Кэсси у меня на душе становится легко и прозрачно. Последние тучи растаяли, и на небо снова выглянуло солнышко – ведь Кэсси не смеялась уже несколько месяцев. Даже улыбалась она исключительно редко, только изредка хихикала, и поэтому ее сегодняшний смех был для меня дороже всех «морских стекол» мира.
После того как мы приняли душ, а Оуэн отвел собак домой и накормил, я стала готовить обед. Разумеется, я и думать не могла сравняться с бабушкой – с ее пряными супами, великолепными мясными блюдами и хлебом домашней выпечки. По сравнению с ней я была жалкой любительницей, способной приготовить как следует разве что макароны с томатным соусом да разогреть пару банок консервированного супа.
Пока я возилась у плиты, Кэсси накрывала на стол. Закончив, она убежала в свою комнату, сказав, что должна мне кое-что показать.
Оуэн открыл бутылку вина.
– Ну, – сказала я, пока он разливал вино по бокалам, – в чьем доме мы будем жить, когда поженимся, – в твоем или в нашем?
Он протянул мне бокал.
– А как бы ты сама хотела?
Я провела пальцем по ободку бокала.
– Ты вложил в этот дом много труда, и мне не хочется, чтобы твои старания пропали зря – или чтобы ими наслаждался кто-то посторонний.
Оуэн заткнул бутылку пробкой и, облокотившись бедром о рабочий стол, скрестил руки на груди.
– А как насчет моего дома? Все-таки я там вырос.
– Это верно. Но все-таки мой дом ближе к морю. На целых десять ярдов!
– То есть мой дом ты предлагаешь продать?
Я отрицательно покачала головой:
– Я предлагаю сдавать его туристам. В сезон отпусков от желающих отбоя не будет.
– А мы? Мы будем жить здесь?
– Надеюсь, ты не возражаешь? – Я поставила на стол свой бокал и обняла его за талию. – Всего за неделю этот дом стал для меня по-настоящему родным, а если еще и ты будешь рядом…
Оуэн сделал вид, будто обдумывает мои слова.
– Я… – Он глубоко вздохнул. – …Не возражаю.
Я улыбнулась во всю ширину рта, а Оуэн наклонил голову, заключил мое лицо в ладони и поцеловал.
– Ну а если говорить откровенно, Молли, то мой дом там, где будете вы с Кэсси.
– Тогда… тогда добро пожаловать домой, Оуэн, – проговорила я.
– Добро пожаловать домой, Молли, – отозвался он, целуя меня снова.
Мы чокнулись и отпили по глотку вина, и Оуэн стал доставать из буфета тарелки. Не прошло и минуты, как в кухню вернулась Кэсси, таща под мышкой новенький фотоальбом.