– Устал, – с тяжёлым вздохом признался Джо. – Не думал, что быть актёром так трудно. Чувствую себя так, будто два часа ящики с консервами таскал.
– Ничего, привыкнешь, – ободряюще похлопал я его по плечу.
За первую неделю работы подпольного казино было заработано почти семь тысяч долларов, не считая того, что бордель тоже начал приносить первую прибыль. Мы с Джорданом задумались над расширением казино, поскольку на имеющейся территории уже и так всё стояло впритык.
Выяснилось, что через стенку находился пустовавший склад, размером больше нашего казино, который принадлежал всё тому же Карлу. Домовладелец с радостью согласился отдать нам помещение за неплохую такую мзду – пятьсот баксов ежемесячно. Учитывая, что оно пустовало, он получал хороший навар. Впрочем, по здравом рассуждении, и мы по всем прикидкам могли рассчитывать на достойную прибыль. На ремонт и обстановку второго зала казино ушло около недели и семи тысяч долларов, причём Джордан с энтузиазмом воспринял мою идею соорудить небольшой зал для ВИП-клиентов. Кто знает, вдруг и впрямь завалится какая-нибудь шишка, или вдруг нам самим захочется в тихой обстановке обсудить насущные дела.
Всё шло так хорошо, что к началу октября я вернул Вержбовскому и Науменко не только одолженные у них когда-то средства, но и по пять тысяч долларов сверху. На себе я тоже мог теперь не экономить, и чтобы дальше не смущать Виктора Аскольдовича проживанием на халяву в принадлежавшей ему квартире, снял номер в отеле «Грэмерси-Парк». Да и Вержбовскому-младшему только плюс, а то уже как-то неудобно ежедневно объедать его заведение. Пусть я и не шиковал, но и хозяин не мог себе позволить кормить меня дешёвыми блюдами, по-прежнему отказываясь брать плату за питание.
Номер был не самым дорогим, но всё равно обходился мне в полторы сотни долларов в неделю. Зато здесь имелось всё необходимое, включая рабочий стол с письменными принадлежностями и телефон. И мне могли звонить прямо на этот аппарат. Поэтому я немедля сообщил номер телефона атаману, Вержбовскому и моему темнокожему подельнику. Предложил в случае нужды звонить в любое время дня и ночи, хотя днём как раз могу отсутствовать по делам.
Район Грэмерси, расположенный на северо-востоке Нижнего Манхэттена, считался оазисом тишины и спокойствия. Парк и тенистые улицы между домов, многие из которых уже сегодня отсчитывали второе столетие, влюбили меня в себя, что называется, с первого взгляда.
Ужинать – хотя и ресторанное меню мне было по карману – я пристрастился в «Таверне Пита», расположенной на углу Ирвинг-Плейс и 18-й стрит. Это было довольно стильное заведение, хранившее дух Нью-Йорка прошлого века, со старинными напольными часами, каждый час отбивавшими время. От хозяина таверны я узнал, что здесь любил посиживать писатель О. Генри, и за кружечкой пива ему очень хорошо писалось.