После того как амулет на Леша надели и укрыли парня не только кафтаном, но и войлочной скаткой, повисла тишина. Каждый думал о своем, и все об одном. Бежать, затеряться в толпе? Самое легкое из решений и самое обманчивое. Если поступить так – всю жизнь придется оглядываться, подрываться на новые места, едва запахнет погоней. Да и результаты переворота – а он неминуемо грядет, пусть не с баррикадами, но все же – все смерти, вся пролитая кровь будут на них, знавших, но не пожелавших предотвратить. Выбор между долгом совести и целостью шкуры – бремя тех, чья душа не имеет запаха гнили.
Первым нарушил молчание Илас:
– Знаешь, один мой сослуживец говорил: «Жизнь – это дуэль со смертью, и тут главное – не ошибиться в выборе оружия». И я в роли акинака в этой битве выберу правду. Молчать и бежать, конечно, тоже вариант, но сдается мне, далеко и надолго нас не хватит…
– Правда – это хорошо, – заметил Эрден, – но одной правды мало. Сказанная в большом зале, она разлетится по углам и по умам, раздробится на домыслы и не дойдет до того, кому предназначена.
– И кому же эта правда предназначена? – Васса тоже включилась в диалог.
– В первую очередь Ваурию тринадцатому.
– А донести тогда до императора? – Это подал голос Леш, усиленно потеющий под скруткой и выздоравливающий.
– Есть такое понятие «личная аудиенция», – хитро улыбнулся Эрден. – И у меня даже есть план, как ее добиться.
Дальнейший разбор плана походил на бои местного значения. Илас бил себя кулаком в грудь, доказывая, что фьерриной он больше «в жизни не будет», на что получил ироничное Вассы: «А в смерти?» Эрден рисовал схему расположения резиденции, куда прибудет Ваурий тринадцатый. Блондин убеждал, что диспозиция дурна. Дознаватель распалился, утверждая, что не собирается спорить с дураком, иначе опустится до его уровня, а там Илас задавит его своим опытом.
После этой реплики перехода к рукопашной не последовало. Охладил пыл мужчин ехидный комментарий лицедейки: «Ваш спор превращается в бесполезную дискуссию: в нем не используются железные аргументы или другие подручные предметы».
Васса же смотрела на рисунки на снегу и ловила себя на мысли, что каждый новый день люди строят планы на будущее. Но у будущего свои планы, поэтому самое верное в их случае – надеяться на «авось пронесет». Такие думы возникли из-за того, что чем больше Эрден убеждал их, тем отчетливее приходило осознание: ничего более авантюрного в жизни девушки еще не было.