Дропкат реальности, или Магия блефа (Мамаева) - страница 70

Судорожный вздох пловца, нырнувшего на запредельную глубину и уже не чаявшего выплыть, был ответом мужчине: старался он не зря. Васса приходила в себя рывками, то открывая глаза и часто дыша, то вновь проваливаясь в небытие, а Илас так и сидел рядом, положив ее голову к себе на колени и пытаясь напоить водой.

Полсвечи спустя (а может, больше – клепсидры, чтобы точно отмерить время, ни у кого не было) лицедейка окончательно пришла в себя и, пощупав украшение, мирно висящее на ее щиколотке, спросила:

– Что это было?

– Это я у тебя хотел спросить.

– Не знаю. – Девушка машинально потерла затылок, подозревая, что обнаружит там шишку. Отсутствие оной ее приятно удивило.

– Хорошо. – Взгляд Иласа мог надолго продлить жизнь даже задумавшемуся молоку, выморозив его напрочь. Лицедейка оказалась более устойчивой. – ОТКУДА у тебя эта побрякушка?

– Стащила у всерадетеля.

Говорить правду оказалось легко, даже приятно. Или эйфория, приподнятое настроение и головокружение – это последствия обморока? Вассария пока не разобралась.

– Послал же Хоган сестру: актерка, жулик и воровка в одном лице.

– Ты забыл упомянуть, что я еще и катала, – скромно присовокупила девушка. – А в целом польщена комплиментом.

– Не уходи от темы. Ты знаешь что-нибудь про этот кулон?

– Лишь то, что хоганова десница после расставания с ним сильно постарел.

Вассария постаралась выдать откорректированную версию событий прошедшей ночи. После рассказа Илас мрачно резюмировал:

– Ясно одно: снимать тебе его пока нельзя ни при каких обстоятельствах.

Диагноз, что поставил мужчина, Вассарии не шибко понравился: следы ожога явственно виднелись на коже, хотя сейчас цепочка имела вид самый обыкновенный, а подвеска, хоть и была горячей, уже не обжигала.

От всего пережитого голова лицедейки шла кругом. Но тут живот, который хозяйка долгое время обделяла должным вниманием, выдал такую сольную партию, что девушка смутилась.

– И все-таки манер в тебе ни на медьку.

Илас был сама галантность, впрочем, шпильку мужчины лицедейка оставила без внимания, уделив оное полностью дорожной сумке блондина. Из нее хозяин споро доставал и ставил на стол нехитрую снедь: ковригу хлеба, вяленое мясо, которое хорошо вываривать в воде, а лучше в молоке, впрочем, и в таком виде весьма вкусное, кусок сыра и две луковицы.

При бегстве сама Васса о провизии не позаботилась – опыта быстро уносить ноги было пока маловато. Поэтому сейчас девушка взирала на блондина, используя весь свой актерский талант и пытаясь разжалобить. То ли настроение у «ледяной язвы», как мысленно Вассария окрестила родственничка, улучшилось, то ли еще по непонятно какой причине, но Илас, отрезав изрядный ломоть хлеба и кусок сыра, протянул девушке.