– Ты ведь синий, верно? – Я кивнула в сторону канистры. Лиам придерживал рукой свободный конец шланга.
– Да, но… надолго меня не хватает. – Он, кажется, смутился. А потом плотно сжал губы. В этот момент я заметила в правом уголке рта бледную линию шрама.
Поняв, что глазею, я присела рядом на корточки. Мной двигало вовсе не желание помочь, скорее это был способ скрыть смущение. Воровать бензин оказалось не так уж трудно.
– Знаешь, меня впечатляет то, что ты в принципе можешь пользоваться своими способностями.
В моем случае я каждый раз сомневалась, получится или нет. В Термонде практиковаться было попросту невозможно. Инспекторы запугали нас до такой степени, что мы приходили в ужас от одной мысли быть пойманными за использованием сверхспособностей. Раз за разом нам вдалбливали, что эти силы опасны и противоестественны. Ошибки, случайные или преднамеренные, карались на месте. Избежать наказания было невозможно. О том, чтобы разобраться в ситуации, провести тесты и установить рамки дозволенного, и речи не шло.
Лиам действовал уверенно, как будто за плечами у него были годы практики, причем вне стен лагеря. Я никогда не задумывалась о том, что некоторые пси-дети могли остаться на свободе, научившись скрывать сверхспособности. Эти «другие» никогда не видели бокс изнутри, не сталкивались со смертью. Им не пришлось выдерживать жестокие лагерные уроки. Они жили в ладу с собой, потому что их плечи не горбились под гнетом непосильных знаний.
Меня преследовало странное чувство. Будто я что-то упустила: перестала быть тем, кем была раньше, и стала той, кем не должна была стать. От этой мысли меня бросило в дрожь.
– У нас, синих, все очень просто, – пояснил Лиам. – Смотришь на предмет, концентрируешься, представляя, как он перемещается из пункта А в пункт Б, и предмет действительно… перемещается, – закончил он. – Держу пари, большинство синих в Термонде тоже умели пользоваться своей силой. Просто не хотели. Мало ли что.
– Наверное, ты прав. – Я нечасто пересекалась с синими, поэтому мои знания о них были весьма ограниченными.
Лиам потряс шланг – из отверстия вытекло еще несколько капель. Я подняла голову и огляделась: ни единого признака жизни. Ни на парковке, ни возле отеля. Убедившись, что мы одни, я села обратно.
– Ты сам всему научился? – Мне хотелось проверить догадку.
Лиам посмотрел в мою сторону.
– Да. В лагерь я попал поздно, так что у меня была куча свободного времени, чтобы тренироваться в одиночестве.
Наиболее логично было бы спросить, где он скрывался, но я не решалась этого сделать. О моей жизни Лиам ничего не спросил. Даже про то, как меня забрали в лагерь.