– Готова попробовать?
Я кивнула.
– Обещаю приложить все усилия. Только, пожалуйста, не поддавайся.
Клэнси расцепил наши пальцы и погладил мои голые руки. Я не стала его останавливать. В одном не могло быть никаких сомнений. Рядом с Клэнси мне нечего было бояться. Любая ошибка становилась пустяком, глупостью, не стоящей внимания. Рядом с Клэнси я чувствовала себя свободно. Потому что ему ничего не стоило вышвырнуть меня из своей головы.
Но Лиам… Лиам был хрупкой драгоценностью. Одно неосторожное движение – и баста. У нас не было ни единого шанса. Я не могла себе этого позволить.
Клэнси подался вперед. Я легла ему на грудь. От него пахло сосной, старыми книгами и сотнями возможностей, о которых я даже не подозревала. Тренировка началась.
Мне не удалось блокировать его с первой попытки. С пятой тоже. Спустя три дня Клэнси познакомился чуть ли не со всеми постыдными воспоминаниями, которые я только смогла выудить из памяти. Лишь после этого мне удалось выстроить сносную защиту.
– Бери шире, – говорил он. – Подумай о том, что ты бы не рассказала ни за какие коврижки. Эти воспоминания побуждают прикладывать больше усилий.
Вот только секретов у меня не осталось. Клянусь, парень оказался настоящим хирургом: настолько остро и аккуратно он действовал. Каждый раз, когда я пыталась выстроить невидимую стену, защита разлеталась на мелкие кусочки, словно вощеная бумага. Но Клэнси не унывал.
– Все получится, – не уставал повторять он. – Я в этом уверен. Ты можешь больше, чем себе позволяешь.
Но первых результатов удалось достичь лишь после того, как я поддалась на уговоры о пикантном случае.
– Это обязательно должно быть воспоминание? – спросила я.
Клэнси задумался.
– Что ж, давай попробуем зайти с другой стороны. Представь что-нибудь. – Возможно, это была игра воображения, но Клэнси как будто подался вперед. – Что-то, чего тебе хочется. Или… кого-то?
Вопрос был задан на редкость спокойным и безразличным тоном. Я сделала вид, что ничего не заметила.
– Хорошо. Я готова.
Клэнси все еще сомневался. Я нет. Эта фантазия преследовала меня уже не одну неделю и, честно говоря, мешала сосредоточиться на тренировках. Она возникла на третью ночь после того, как мы приехали в Ист-Ривер. Я проснулась посреди ночи и резко села в кровати. Рядом храпел Толстяк, Зу перевернулась с боку на бок. По коже пробежала дрожь. Я восстанавливала мечту во всех подробностях, как если бы это было реальное воспоминание.
Образ был настолько сокровенным, что рассказывать о нем я бы не стала никому. До тех пор, пока эта фантазия не всплыла из глубин моего сердца, я и подумать не могла, что могу мечтать о чем-то подобном.