Будучи приверженцем философии «не делай другому того, чего не желал бы сам», по крайней мере, в разумных пределах, я предпочел внутривенный наркоз. Быстро и легко – вот мой девиз. Я стараюсь, чтобы пациент и глазом не успел моргнуть, прежде чем я произнесу «готово». Тем не менее дискомфорт от установки капельницы можно уменьшить с помощью местной анестезии, для которой применяется небольшой шприц без иглы. Газ, содержащийся в нем, вводит лекарство под кожу, и вся процедура сопровождается звуком, напоминающим шипение открывающейся банки с газировкой. Я порой демонстрирую это на себе, чтобы убедить сомневающегося пациента. В результате участок кожи размером с ластик на карандаше становится нечувствительным к боли. (Единственная моя претензия к местному обезболиванию заключается в том, что анестезиолог, использовав его, порой расслабляется и забывает о принципе «быстро и легко», что весьма нежелательно). Так или иначе, но после местной анестезии постановка капельницы проходит безболезненно.
Мне ввели катетер, я увидел, как по трубке побежал морфин, и подумал: «Ничего себе, щедрая доза!» Из-за доступности многих медикаментов анестезиологи часто становятся жертвами злоупотреблений лекарственными средствами. Люди, подсевшие на наркотики, говорят, что при любом стрессе цепляются за них: якобы нет на свете более успокаивающего ощущения. Я ожидал чего-то невероятного… и ничего не почувствовал.
Хирург сказал: «Сегодня домой вам ехать нельзя. Будет сильно болеть».
Я не стал спорить. Мне и правда было больно. Под вопросом стояло использование прибора для аналгезии, контролируемой пациентом, то есть мной. Но здесь в дело вмешалась политика больницы, которая зачастую влияет на решения врачей, оставляя пациента без должного ухода. Поскольку моя процедура классифицировалась как амбулаторная, я не мог оставаться в госпитале больше двадцати трех часов. Задержка обошлась бы мне в несколько тысяч долларов, которые не компенсируются страховой компанией, поскольку я перешел бы из статуса амбулаторного в статус стационарного пациента. Эффект контролируемой пациентом аналгезии мог затянуться и отсрочить выписку. Через четыре часа после операции я звонком вызвал медсестру и попросил что-нибудь от боли; мне предложили таблетку. А я-то рассчитывал на капельницу с обезболивающим! Черт, надо было ехать домой – я уж подыскал бы себе что-нибудь получше их таблетки!
Интерн отделения ортопедии просунул голову в дверь моей палаты и, не собираясь вдаваться в переговоры, поинтересовался:
– Что вы хотели, доктор Джей?