А Аня была изуродована там в больнице, помню ее порезы, не скрытые бинтами. И помню отчетливо, что я причина этих ранений.
Когда принесли завтрак, хотел Аню позвать, поднялся на третий этаж. Зашел в первую комнату и, когда вошел, вспомнил.
Каждый уголок. Стена возле которой она, дрожа, стояла передо мной. Я был зол на ее отказ, на ее насмешку, уродовалась ходила специально, отгоняя меня от себя. Как дикое животное держала от себя подальше на привязи. Игралась, дразнила своей улыбкой. Я не собирался с ней спать, пока она не раздразнила мой аппетит на горках.
Аня была очень милая, как маленькая девочка любопытная, норовила каждый раз потыкать или развеселить меня. От одной ее попытки уже становилось весело, а уж ее непосредственность, откровенность и улыбка кажется выбили почву из-под ног там — на самой высшей точке на горках.
Хотел поцеловать, а она сбежала. Не понял с чем это связано и ее бегство порой подбешивало. Сама же проявляла интерес, а потом… Не люблю так.
Я был настроен на нее, жаждал ее. Я и сейчас-то с трудом сдерживаюсь, чтобы не сотворить тоже, что и раньше.
Только воспоминания о ее ранах на руках в больнице не дают воплотить это в жизнь.
Какие интересно у Ани воспоминания об этой комнате? Оглядел кровать, Аня была сжатая, не хотела расслабляться. Слишком пугалась меня, поэтому решил и прибегнуть к помощи афродизиака, это с легкостью устранило бы наши проблемы и ее бы расслабило.
Откуда я знал, что она не приемлет возбуждающих вспомогательных средств!? Что она так оскорбится!? Да в чем дело!? Женщина после тридцати пяти на этом и живут и спят с мужем?
У нас каждая вторая пирушка заканчивается оргией с африком. В чем дело!? Она под колпаком жила? Раздраженно захлопнул дверь из этой комнаты…
… всё… сука… задолбало.
Прошел ко второй двери и саданул кулаком. Сам не ожидал, что с подобной мощью вломлю по поверхности.
— Иди ешь! — не проконтролировал злость в голосе, та вновь поднимала свою голову изнутри.
— Нет, — услышал из-за двери.
— Как пожелаешь, — стиснув зубы процедил. С трудом сдержался, чтобы еще раз не долбануть по двери. Надоело. Громко зашагал по полу. Злость опять вырывалось изнутри. Не в состоянии сдерживаться с ней. Не могу контролировать себя. Даже сейчас. Надоело. Надоело. Всё это…
Я уже сдался, теперь поздно. Не хочу никаких симптомов болезни: ни дрожания в кончиках пальцев, ни учащенного дыхания, ни повышения температуры тела, ни ускоренного сердцебиения.
Я устал ее жаждать. Это невыносимо жаждать ее и не получать.
* * *
POV Вильмонт.
Я весь день пряталась в комнате, ходила в помещение метр на метр и думала сама не знаю о чем, телефон не работал, телевизора в комнате нет, средств связи никаких.