Красавица (Вестерфельд) - страница 12

– Молодец, Шэй, здорово угадала.

Все четверо вошли в кабину лифта вместе с хирургом, трилобитом и двумя подвыпившими хоккеистами, с трудом держащимися на скай-коньках.

– Прекрати так психовать, Тэлли-ва, – сказала Шэй, крепко сжав ее плечо. – Примут тебя, не бойся. Ты нравишься Зейну.

Тэлли сумела улыбнуться, гадая, правда ли это. Зейн всегда расспрашивал ее о жизни до операции, но он так со всеми разговаривал – впитывал истории других «кримов», ловил каждое слово, сверкая золотистыми глазами. Неужели он действительно считает Тэлли Янгблад особенной?

Ну, кое-кто точно считал ее особенной. Как только двери кабины открылись, Тэлли на глаза снова попалась фигура в сером костюме, которая тут же затерялась в толпе.

Преследователь

Большинство «кримов» явились на бал-маскарад в образе лесорубов – в одежде из шотландки и со здоровенными накладными мышцами. В одной руке каждый «лесоруб» держал бензопилу, а в другой – бокал шампанского. Были в толпе и мясники, и несколько курильщиков с самодельными фальшивыми сигаретами, а еще – девушка-палач в высоком закрывающем лицо колпаке с прорезями для глаз. Зейн, неплохо знавший историю, нарядился подручным некоего диктатора, не вполне лишенным вкуса. На нем был облегающий черный костюм с потрясающей красной повязкой на рукаве. Специально под этот костюм он сделал легкую пластику лица – тонкие губы, впалые щеки – и в итоге стал немного похож на чрезвычайника.

Костюм Периса все подняли на смех. Попытались поджечь Фаусто, но только подпалили несколько прядей его волос. Запах распространился гадостный. А вот костюмы Тэлли и Шэй публику заинтриговали, и вскоре «кримы» окружили девушек. Некоторые боязливо прикасались кончиками пальцев к шерстинкам свитера Тэлли и спрашивали, не колется ли он. Шерсть, конечно, кололась, но Тэлли в ответ качала головой.


Шэй подошла к Зейну и продемонстрировала ему драгоценные камешки в глазах.

– Как думаешь, они мне идут? – спросила она.

– Они тянут на пятьдесят милли-елен[3], – заверил ее Зейн.

Его заявление потрясло всех.

– Одна милли-елена – это столько красоты, что хватит на запуск одного космического корабля, – объяснил Зейн, и все «кримы» рассмеялись. – Так что пятьдесят – сами понимаете…

Шэй улыбнулась. От похвалы Зейна она раскраснелась, как от шампанского.

Тэлли пыталась расслабиться, но от мысли, что за ней слоняется костюмированный чрезвычайник, ей было здорово не по себе. Через несколько минут она вышла на балкон бальной башни, чтобы подышать прохладным свежим воздухом.

К башне было привязано несколько воздушных шаров. Они парили в небе, будто черные луны. «Воздушники», стоявшие в гондоле одного из шаров, стреляли по пассажирам другой гондолы «римскими свечами» и хохотали, когда безопасное пламя с рокотом летело сквозь ночную тьму. А потом один шар начал подниматься и рев его горелки перекрыл шум бала. Цепь, которой гондола крепилась к поручню балкона, упала и ударила по башне. Шар поднимался, язык пламени становился все меньше и меньше, пока совсем не исчез вдали. «Если бы Шэй не познакомила меня с “кримами”, – думала Тэлли, – я бы стала “воздушницей”». «Воздушники» всегда куда-то улетали по ночам и приземлялись в разных местах, а потом вызывали аэромобиль, чтобы тот забрал их откуда-нибудь с далекой окраины или даже из-за черты города.