– Чрезвычайники разрушили Дым, – продолжала она. – Но несколько человек, и я в их числе, удрали и потом некоторое время прятались в Ржавых руинах.
– Новый Дым. Так вас называли уродцы.
– Верно. Но ты откуда об этом знаешь? Разве ты тогда уже не стал красавцем?
Зейн усмехнулся.
– Неужели ты думаешь, что ты первая свежеиспеченная красотка, рассказывающая мне свою историю, Тэлли-ва?
– Ох…
Тэлли вспомнила о недавнем поцелуе.
«Интересно, – подумала она, – сколько раз Зейн использовал поцелуи, чтобы пробудить у девушек воспоминания об уродских деньках?».
– Но почему ты вернулась в город? – спросил Зейн. – Только не говори, что тебя и вправду спасла Шэй.
Тэлли покачала головой.
– Я так не думаю.
– Тебя поймали чрезвычайники? И Дэвида они тоже поймали?
– Нет, – уверенно сказала она.
Какими бы спутанными ни были ее воспоминания, она точно знала, что Дэвид по-прежнему жив. Она ярко представляла себе его, прячущегося среди развалин.
– Объясни мне, Тэлли, почему ты вернулась сюда и сдалась?
Зейн крепко сжал ее руку, ожидая ответа. Он снова подвинулся ближе, его золотые глаза сверкали в усыпанной пятнышками солнечного света тени под деревом, он ловил каждое слово Тэлли. Но воспоминания почему-то не приходили. Пытаясь вытащить из памяти хоть что-нибудь о тех днях, она словно упиралась в глухую стену.
Покусывая губы, она проговорила:
– Почему же я не могу вспомнить? Что со мной не так, Зейн?
– Неплохой вопрос. Но что бы это ни было, это происходит со всеми нами.
– С кем? С «кримами»?
Он покачал головой и перевел взгляд на бальные башни, возвышавшиеся чуть в стороне.
– Не только. Со всеми. По крайней мере со всеми теми, кто живет здесь, в Нью-Красотауне. В большинстве случаев они вообще не желают вспоминать о том времени, когда были уродцами. Говорят – и слышать не хотим обо всей этой ребячьей чепухе.
Тэлли кивнула. Это она в Нью-Красотауне сразу заметила – за пределами группировки «кримов» беседы об уродских годах считались дурным тоном.
– Но если все же удается кого-то разговорить, оказывается, что они чаще всего просто-напросто не могут ничего вспомнить.
Тэлли нахмурилась.
– Но мы-то, «кримы», то и дело болтаем о старых добрых временах.
– Мы только тем и занимались, что вытворяли что-нибудь запретное, – сказал Зейн. – Поэтому у нас в головах сохранились яркие картинки. Но чтобы они не исчезли, нужно постоянно пересказывать свои истории, слушать друг друга и нарушать правила. Нужно сохранять просветленность, иначе постепенно забудешь все. Навсегда.
Тэлли поймала напряженный взгляд Зейна и вдруг кое-что поняла.