Некрасов положил на стол фотографию. Начальник взял ее, поглядел внимательно, чуть-чуть дальнозорко отнеся ее от глаз.
— Росс, — сказал он, — заместитель резидента ЦРУ по странам Восточной Европы. У них были личные контакты?
— Нет. Никогда. Но Росс появлялся всегда там, куда приезжал Лунев.
— Вот и связи, которые не мог определить Корнеев. Лунев выходил на контакт не в Москве. София, Будапешт, Прага, Ханой… И везде Росс.
— Через два-три дня Лунев улетает в Софию.
Как только Некрасов вернулся к себе в кабинет, зазвонил телефон.
— Товарищ генерал, докладывает Головков. Объект взял билет до Адлера.
— Когда его рейс?
— Завтра в три часа.
Лунев еще час назад не знал, что купит этот билет. Просто шел по улице Огарева, мимо касс «Аэрофлота». Зашел наугад. Не веря в удачу.
Собрав вещи, ехал в аэропорт, еще не осознавая своего поступка, не думая о последствиях. Впервые за долгие сорок с лишним лет он разрешил сердцу победить разум. После возвращения из Петропавловска им овладела некая, похожая на болезнь, апатия. Видимо, все силы, всю способность к сопротивлению он истратил за этот месяц.
Когда он понял, что Бурмин догадался о чем-то, что он опасен, стал действовать рефлекторно, как автомат. Им управляло годами живущее в нем чувство страха.
При контакте в Будапеште ему был дан запасной канал связи. На даче написал шифровку. С непривычки провозился всю ночь. Несколько раз перепроверял. Утром позвонил по запасному телефону, подождал, когда трижды прогудит трубка, и дал отбой. Потом поехал на Чистые пруды, прошел под арку дома, напротив ресторана, и в пустом дворе, присев на лавку, прикрепил контейнер с сообщением.
Утром следующего дня на даче нашел коробку с пистолетом и записку:
«Ваши друзья обеспокоены ситуацией. Готовьтесь к отъезду».
К нему он был готов давно. Сборы были недолгими. Но ночью не мог заснуть. Ярко-синяя звезда опять пристроилась в углу оконной рамы, светила холодно и тревожно. Он налил полный стакан ракии, которую привез из Софии, и выпил, чего почти никогда не делал.
Стакан ракии ночью, покупка билета днем — все это относилось к разряду поступков непредсказуемых. Еще два месяца назад он не позволил бы чувствам победить разум. А сейчас, в тоскливом преддверии отъезда, он наконец-то делал все, что хотел, а не то, что нужно.
В самолете заснул и проснулся только в Адлере. Выйдя из аэропорта, взял такси и поехал в Пицунду.
Хорошо, что водитель оказался молчаливым — Луневу не хотелось ни думать, ни говорить.
Он не мог уехать, не повидав в последний раз Марину. После Вены она все эти пять лет была единственным, чем он дорожил в жизни.