Он схватил эту руку, вывернул. Увидел черноволосую цыганистую рожу и ударил локтем в подбородок карманника.
Тот охнул и осел. Второго, справа, Борис подсек ногой, и здоровенный парень в замшевой куртке рухнул на пол.
Борис перешагнул через него и повернулся. Трое каких-то хмырей, похожих на цыган, медленно отступали к кассе обмена валюты.
— Харэ, ромалы, — сказал Борис и не оглядываясь пошел к выходу.
— Вот сука, — одобрительно покачал головой Авила. — Классный парень, Алексей Владимирович.
— Да, молодец, и по-цыгански говорит. Ну просто герой.
— Вводим в действие вариант два, — засмеялся Авила. — Только теперь людей надо заменить. Парень этот слишком матерый.
А двести долларов у него все-таки украли.
«Вот артисты, — подивился Борис, — кошелек из заднего кармана уперли». В нем было двести баксов, может, чуть больше, мелкими купюрами, на непредвиденные расходы. Конечно, Прага славится своими карманниками-цыганами, но… Вот именно — но. Сначала ему передали кейс, потом попутчик исчез, потом его взяли «на плечо».
Значит, кто-то пасет его специально. Именно его, и цыгане эти хотели украсть у него документы, ну и бабки, конечно. Но главное — документы. Они хотели остановить его бескровно. Значит, надо ожидать гостей в гостинице.
В автобусе он сел рядом с Лобановым.
— Меня в «коробочку» берут, полковник.
— Видел. Неужели утечка?
— Возможно. Надо срочно шефу сообщить, и номер еще нужен отдельный.
— Думаешь?
— Чувствую.
— Ладно.
Гостиница «Луна», бывшее общежитие советских специалистов, находилась в новом районе на окраине Праги. Завяжи человеку глаза и сними повязку на безликих улицах нового района, он подумает, что попал не в Прагу, а в Дегунино или Матвеевское. Социалистический архитектурный стиль, как метастазы, расползся по Восточной Европе. Безликость его угнетала. Но было в нем и одно большое преимущество. Новые районы строили быстро и недорого.
Но пока люди не вспоминали об этом. Забыли, как переселялись из старых клоповников с печным отоплением в квартиры со всеми удобствами. Сейчас они осуждали все то, что делалось при социализме. Одинаково не воспринимая ни хорошее, ни плохое. Пройдут годы, и люди поймут, что в их прошлом было что-то и хорошее. Но для этого нужно время.
Борис Кондрашов стоял у входа в гостиницу «Луна», и ему тоже казалось, что он в Дегунине или Матвеевском. Прага угадывалась вдали, в мареве огней, и они были недоступны, как звезды над головой.