— Молчи, дурачок, — Леня Сытин погладил его, — теперь у тебя все в порядке.
— Леня, я тебя высажу у конторы, срочно объявляй машину Коробкова в розыск, а я нового квартиранта на постой устрою.
Они высадили Леню у управления на улице Белинского, а сами поехали в Козихинский к Наумову.
— Я за молоком схожу и потом поднимусь, — сказал шофер.
Щенок постоял на пороге, принюхался и вошел в коридор, он повернул мордочку и посмотрел на Наумова, словно говоря: что стоишь, заходи. Потом, смешно переваливаясь, зашагал в глубь квартиры.
Наумов зашел в ванную, снял пиджак и рубашку, обтерся по пояс холодной водой, потом, неся пиджак и кобуру в руках, пошел в комнату.
В этой квартире он жил всю жизнь. Отец Наумова после фронта пошел служить в милицию и погиб в пятидесятом, за два дня до рождения Олега.
Мать, учительница, после смерти мужа сильно болела и умерла, когда Олегу было уже за тридцать. Он так и не женился. Слишком много времени отнимала служба и болезни матери.
В коридоре звякнул звонок. Вошел шофер с двумя пакетами молока. Он критически оглядел квартиру, словно попал сюда впервые, а не пил здесь чай, два дня назад вернувшись из Мытищ. И так же, как всегда, повторил знакомую фразу:
— Жениться вам надо, с такой квартирой, да в таком районе, знаете какую жену найти можно.
— Какую, Леша? — поинтересовался Наумов, переодевая рубашку.
— Самостоятельную.
Это была у Леши высшая оценка для женщины. Он не делил их по внешности и уму, а во главу угла ставил трудолюбие и домовитость.
— Так самостоятельная за меня не пойдет.
— Вы скажете тоже, образование, звание, оклад, квартира…
— Все, поехали. — Наумов надел пиджак. — А ты сторожи, — сказал он судорожно хлебавшему молоко щенку.
Старшина при входе в управление привычно козырнул и сказал:
— Товарищ майор, вас просит зайти полковник Никитин.
Значит, началось. Видимо, начальнику уголовного розыска области уже позвонили сверху, иначе он бы не стал вызывать.
В приемной начальника сидел Коля Гусев, начальник розыска одного из районов, он что-то рассказывал секретарше Ниночке, и она тихо смеялась.
— Привет, — сказал Олег. Коля смутился и кивнул.
— Нина, не верь ему, у него в районе девушки плачут денно и нощно, проклиная коварство подполковника Гусева.
— Вас Владимир Петрович ждет, Олег Сергеевич, — холодно ответила Нина.
А Гусев в спину ехидно добавил:
— Смотри, переведут ко мне замом, проклянешь все. Начальник подписывал какие-то бумаги, выглядел он плохо, лицо отдавало желтизной, видимо, опять разыгралась язва.
— Ну, чего стоишь, садись. Олег сел, достал сигарету.