— Это — я сам.
И потом — прочитав письмо:
— Ну, здравствуй. Я о тебе уже знаю. За это время еще одно письмо пришло. Ребята просят помочь… Что ж, я готов. Только — как? Ты вообще-то что намерен делать?
— Не знаю, — замялся я, — может быть, что-нибудь — в здешней газете?..
— Попробуем, — пробормотал он. — Но учти, я вообще-то работаю ведь не здесь, не в городе, — а в строительной многотиражке, на Братской ГЭС… Слышал об этой стройке? Это под Иркутском — недалеко.
— Еще бы! — воскликнул я (хотя, признаться, никогда о ней и не слыхивал). — Разумеется!
— И живу я тоже — там. А здесь, дома, бываю редко, наездами… Тебе, старик, повезло — что мы так с ходу встретились.
Ага! — подумал я, вот оно, начало везения — первый сигнал!..
Шарор наконец сказал, одернув пиджак и поправляя галстук:
— Что ж, пойдем. Представлю. У меня, кстати, тоже есть там дела… Сегодня понедельник, день тяжелый, я обычно предпочитаю другие дни. Но — ради такого случая!..
В редакции было людно, шумно, накурено. Тут царила особая атмосфера деловой суеты и веселого беспорядка… Шарор поминутно задерживался, окликая знакомых, здороваясь с ними. Он знал всех, был своим здесь, чувствовал себя уверенно, свободно, и я ему завидовал…
Возле двери с табличкой «Зав. отделом литературы и искусства» он остановился. Мигнул мне заговорщически. И, толкнув дверь, посторонился, почтительно пропуская меня вперед.
И я вошел, неся перед собою — как щит — кожаную папку с золотым тиснением.
— Привет, Ирина! — Мой спутник обратился к женщине, сидевшей за столом в глубине кабинета. — Вот — гостя привел. Московский поэт.
— Очень рада, — сказала Ирина.
Она что-то читала и теперь распрямилась, подняла голову. Внешность у нее была впечатляющая: седые, коротко стриженные волосы — и бледное нежное лицо. Большие, серые, с влажным отливом глаза. Папироска, дымящаяся в кончиках пальцев. Белая шаль — на хрупких плечах.
— Заехал в наши трущобы и хочет познакомиться с тобой, — продолжал Шарор, — стихи вот принес…
— Что ж, посмотрим, — проговорила Ирина. И улыбнулась мне: — Проходите, пожалуйста, садитесь…
И затем — подняв глаза к Володе:
— Ну, а как ты? Как жизнь?
— Да как всегда. Заботы, хлопоты, ни минуты покоя. — Он быстро глянул на часы. — Извини, Ирочка, потреплемся в следующий раз. Мне в типографию надо, я там срочное клише заказывал для своей газеты. А потом — в промышленный отдел… Еще кое-куда… Побегу! Значит, о друге моем позаботишься?
— Не беспокойся, — усмехнулась Ирина. — Ох, Володя, какой-то ты стал суетливый…
— А что поделаешь? — Он развел руками. — Се ля ви!