Кто-то, никто, сто тысяч (Пиранделло) - страница 13

Кто же он был — тот, в зеркале? Да никто. Просто бедное тело, без имени, ожидающее, чтобы кто-нибудь его себе присвоил.

И вдруг, пока я так размышлял, случилась одна вещь, которая больше даже напугала меня, чем удивила! Я увидел, как помимо моей воли это тупое и оцепеневшее лицо, принадлежащее этому, как бы и не живущему, телу, исказилось в жалобной гримасе, сморщило нос, закатило глаза, выпятило губы, нахмурило брови, как будто собираясь заплакать, и, побыв в таком состоянии несколько мгновений, вдруг два раза содрогнулось, чихая.

Оно взволновалось само по себе, без всякого моего участия, это бедное выключенное из жизни тело, содрогнулось просто от сквозняка, неизвестно откуда проникшего в комнату, содрогнулось, ни словом меня не предупредив, независимо от моей воли.

— Будь здоров! — сказал я ему.

И в первый раз увидел в зеркале свой смех — смех безумца.

Да ничего. Только вот это. Неужели вам мало? Вот вам первый список пагубных размышлений и ужасных выводов, толчком к которым послужило то невинное и мимолетное удовольствие, которое захотела однажды доставить себе Дида, моя жена. То есть я имею в виду то удовольствие, которое она доставила себе, обратив мое внимание на то, что нос у меня свернут вправо.

1. Для других я совсем не то, чем до сих пор считал себя сам.

2. Я не мог увидеть себя живущим.

3. Оттого, что я не мог увидеть себя живущим, я не знал, какой я; это знали и видели другие, каждый на свой лад, а узнать, что именно они видят, было не в моей власти.

4. Я не мог поставить перед собой этого живущего во мне незнакомца, чтобы рассмотреть его и узнать, — я видел только себя, его не видел.

5. Мое тело, если я смотрел на него со стороны, было как образ из сновидения: само по себе оно жить не могло, оно должно было кому-то принадлежать.

6. И так же, как оно принадлежало мне, это тело, и попеременно становилось тем, чем мне хотелось быть и чем я себя чувствовал в данную минуту, так же оно принадлежало и другим, навязывающим ему то, что видели в нем они.

7. И наконец, само по себе это тело было настолько никем и ничем, что простой сквозняк мог заставить его чихнуть сегодня и, может быть, исчезнуть навсегда завтра.

Пока только два.

1. Я только сейчас наконец понял, почему жена моя Дида звала меня Дженде.

2. И я решил выяснить, что же я такое для окружающих, для самых близких мне людей, так называемых знакомых, и, выяснив, позабавиться тем, чтобы назло им разрушить их представления.

Мне могут возразить:

— Но почему же, бедный Москарда, тебе не пришло в голову, что и со всеми другими происходит в точности то же, что и с тобой, — они тоже не могут увидеть себя в то время, как просто живут, и если ты кажешься другим совсем не тем, чем считаешь себя сам, точно так же и другие считают себя совсем не такими, какими кажутся они тебе.