— Может, выключишь свет? — Куань повернулся ко мне, бледный от усталости.
— Сейчас, только дочитаю. — Я вновь уткнулась в старую книгу о воспитании маленьких детей. Глаза резало, но спать мне пока не хотелось. Не хотелось засыпать, просыпаться и начинать новый день.
Он вздохнул и с головой накрылся одеялом. Прошла еще минута. Две.
— Тао… Я тебя очень прошу. Нам через шесть часов вставать.
Я не ответила, но просьбу его выполнила.
— Спокойной ночи, — тихо сказал он.
— Спокойной ночи. — Я отвернулась к стене.
Я почти провалилась в сон, когда почувствовала под ночной рубашкой его руки. Я инстинктивно оттолкнула их, хотя его прикосновения мне нравились. Разве он не устал? Зачем он просил меня выключить свет, если ему хотелось этого? Он убрал руки, но дышал по-прежнему быстро и прерывисто. Потом он кашлянул, словно подавив в себе что-то.
— У тебя… у тебя сегодня все в порядке было?
— В смысле?
— Ты забыла, какой сегодня день.
— Нет, не забыла.
Об этом я молчала весь вечер, надеясь, что он сам забудет и мне не придется это обсуждать. Он погладил меня по голове — на этот раз просто ласково, без вожделения.
— Ты как?
— С каждым годом немного легче, — ответила я, зная, что он, скорее всего, хочет услышать именно это.
— Очень хорошо.
Он еще раз провел рукой по моим волосам, а потом рука исчезла под его одеялом. Матрас чуть приподнялся — видимо, Куань, по своему обыкновению, перевернулся на живот. Затем он вновь пробормотал: «Спокойной ночи». Судя по голосу, он отвернулся в другую сторону, а вскоре уже крепко спал.
А я нет.
Пять лет.
Пять лет назад моя мама уехала.
Нет. Не уехала. Ее выслали.
Мой отец умер, когда мне было девятнадцать. Самому ему было тогда чуть за пятьдесят, но чувствовал он себя не по возрасту плохо. Плечи, спина, связки — годы на деревьях ничего не пощадили. С каждым днем двигаться ему становилось все труднее. Наверное, кровообращение тоже нарушилось, потому что когда однажды отец загнал в руку занозу, вылечить рану уже не смогли.
Он долго отказывался идти к врачу. Спустя еще какое-то время врач добился разрешения выписать антибиотики, хотя старикам таких дорогостоящих препаратов обычно не выписывали. Но было уже поздно.
После его смерти мама на удивление быстро оправилась от потрясения. Она разумно рассуждала и с надеждой смотрела в будущее. Она еще не старая, и у нее вся жизнь впереди — мама храбро улыбалась, когда говорила это. Возможно, она даже замуж успеет еще раз выйти.
Но все это было лишь на словах. В жизни же она вяла, как соцветия, когда сезон цветения заканчивается. Взгляд ее напоминал ветер — поймать его было невозможно.