— Хорошо.
Оказавшись у нужной двери, девушка постучала. Спустя полминуты ее пригласили войти.
Она не сразу поняла, куда попала. Как будто, здесь ее должны были ожидать сьерры, но в комнате сьерров не было. Ни Мидары, ни Эвианн, ни Ирвина. В кресле у окна, повернувшись спиной к выходу сидела какая-то женщина, сутулая и костлявая. Она полуобернулась на звук шагов и тут же отвернула голову. Но Эйлар успела увидеть ее лицо. Столь уродливой особы ей до сих пор не доводилось встречать.
А на диване в центре восседала маленькая девочка лет десяти. Она была столь небольшого роста, что ноги не доставали до пола и болтались где-то в воздухе. Светленькая, голубоглазая, симпатичная девочка. Но где же сьерры? Эйлар осмотрелась, но кроме этих двоих в комнате больше никого не было.
— Простите, — заговорила девушка, — кажется, я ошиблась.
— Нет, не ошиблась, — отозвалась девочка.
— Мне нужны сьерры.
Та издала смешок.
— Я всегда думала, что ты у нас маг. Где твои глаза? На затылке?
Эйлар уставилась на нее. Эта манера разговора была ей хорошо знакома.
— Она не верит, — подала голос женщина из кресла, — ну, еще бы. Я и сама порой не верю.
— Для того, чтобы поверить, Эви, достаточно посмотреть на себя в зеркало, — хмыкнула девочка, тряхнув пышными волосами.
Эви?! Эйлар резко повернулась к женщине и впилась в нее взглядом.
— Боже мой, — вырвалось у нее, — проклятие. Это и есть проклятие.
— О да, — прошипела Эвианн, делаясь еще более страшной, чем это было возможно, — стерва. Мерзкая стерва. Она за это поплатится.
— Сомневаюсь, — как всегда возразила Мидара, — пока поплатились исключительно мы.
Эвианн всхлипнула и закрыла лицо руками.
— Не смотри на меня, — прошептала она, — я знаю, я ужасна. Я страшна, как… как… Господи!
— Можно подумать, тебе больше всех досталось, — заметила Мидара, — я даже на диван не в состоянии забраться сама. Приходится подставлять стульчик. А бедный Ирвин!
Младшая сестра зарыдала.
Эйлар все еще не в силах была поверить собственным глазам. Когда говорилось о проклятии, она никогда не представляла его таким. Таким жутким, ужасным, немыслимым.
— Зря ты сюда пришла, — взглянула на нее Мидара, — Эгла и на тебя зуб точит.
— Эгла больше сюда не сунется, — отозвалась Эвианн, вытирая глаза платком, — что ей тут делать? На нас любоваться?
— Почему и нет? Уверена, подобное зрелище наполняет ее сердце радостью.
— Зачем ты так говоришь, Мид? Ты что, не понимаешь, в каком положении мы оказались?
— Трудно не понимать. Но если мы будем реветь тут в два ручья, ничего не изменится. Достаточно одной тебя.