Минута, две… Шум нарастал, а вместе с ним и всеобщее веселье. У меня начали дрожать колени, и от напряжения на висках выступил пот. Пытаясь вернуть себе душевное равновесие, до боли закусила губу. Солоноватый привкус, появившийся на языке, немного отрезвил, по крайней мере, помог справиться с гневом.
Интересно, и долго будет испытывать на прочность моё терпение? Или мне придётся демонстрировать свой ангельский нрав аж до Второго пришествия.
— Поднимитесь, — наконец лениво, будто делая мне одолжение, разрешил тальден, и я облегчённо выдохнула.
Вскинула на изверга взгляд и почувствовала, как злость рвётся наружу. Наверное, что-то такое отразилось у меня на лице: тальден усмехнулся и, махнув рукой, мол, сгинь нечистая, потеряв ко мне интерес, принялся что-то негромко обсуждать с замершим подле трона седовласым эрролом. Кажется, старейшиной.
А мне ничего не оставалось, кроме как, костеря мага и посылая его в самые дальние дали, из которых уже не возвращаются, присоединиться к другим алианам.
Вечер продолжался. После третьего танца слезливая мелодия, ненадолго стихнувшая, снова растеклась по залу тоскливыми звуками. Время от времени в неё вкраплялась некая живость, но закружиться в вихре танца под такой ритм при всём желании не получилось бы.
Но это, кажется, только я ворчу и привередничаю. Другим же, наоборот, всё нравилось. Лица придворных и гостий Его Великолепия светились улыбками. Довольными и вполне искренними.
Несколько шагов, удар каблуков об пол, хлопок, и пары сходятся, чтобы сомкнуть ладони на короткое мгновенье. И снова резко отступают друг от друга. Кавалеры кланяются, а дамы демонстрируют при помощи реверансов свои грацию и изящество.
Наверно, потому я и невзлюбила эти танцы. Из-за постоянных дурацких расшаркиваний.
По телу пробежал холодок. Даже не поворачивая головы, я знала, чьего удостоилась внимания. Кажется, у меня выработался на взгляд тальдена определённый рефлекс — желание исчезнуть не только из этого замка, но и из этого мира.
Ещё и эссель Тьюлин, как назло, находилась от меня в опасной близости, наставляла на путь истинный одну из конкурсанток — русоволосую сероглазку по имени Хелет, щёки которой из нежно-розовых постепенно становились пунцовыми. Мне было слышно, как эссель выговаривает алиане, упрекая Хелет в том, что она весь вечер танцевала с одним и тем же кавалером.
«Форменное безобразие! И как только Хелет хватило наглости увлечься кем-то, кроме великолепного нашего!» — мысленно ёрничала я.
Опасаясь, что после невесты номер один мадам Тьюлин возьмётся за меня, и желая наконец перестать чувствовать себя под взглядом тальдена бабочкой, пришпиленной булавкой к картону, я поспешила выйти на ближайший балкон. К ним вели двери, перемежавшиеся с серыми в золоте огней пилястрами. Спрятанные под пестроткаными гобеленами, двери эти были поначалу незаметны. Только когда в зале стало слишком душно от скопленья народа, слуги откинули тяжёлые полотна и приоткрыли створки. Жар каминов смешался с ароматом морозной ночи.