Тимас это тоже знал. Мы не раз сталкивались с ним в лесу. Я помню голодный блеск в его глазах, когда он заметил, как я проверяю кроличьи силки. Я в жизни не убила ни одного человека, но в тот день отчетливо почувствовала тяжесть охотничьего ножа на поясе. С тех пор я старалась держаться от Тимаса подальше.
— Нам даже не из чего собрать тебе приданое, — продолжала я. Мой голос звучал по-прежнему твердо, но уже спокойнее. — И за Элайной тоже нечего дать.
Если Неста решила покинуть отчий дом — скатертью дорожка. Пусть выходит замуж, а я окажусь на шаг ближе к своему прекрасному будущему. Оное виделось мне так: тишина в доме, вдосталь еды и времени на живопись. Но женихам не очень-то нравились бесприданницы, так что Неста и Элайна заблуждались насчет вереницы сватов.
— Мы с Тимасом любим друг друга, — объявила Неста.
Элайна закивала, подтверждая слова сестры. Я едва сдерживала смех. И когда это мои сестрицы успели позабыть о вздохах по сынкам из семей знати и обратить томные взоры на крестьянских парней?
— Любовью пузо не прокормишь, — возразила я, стараясь сохранять непреклонное выражение лица.
Неста вскочила со скамьи так, будто я дала ей пощечину.
— Ты просто ревнуешь. Я слышала, что Икас собирается жениться на девчонке из Зеленополья. За нею дают богатое приданое.
Я это тоже слышала. Икас сам хвастался мне, когда мы с ним виделись последний раз.
— Завидую? — переспросила я, стремясь поглубже спрятать охватившую меня ярость. — Я трезво смотрю на вещи. Повторяю: вы обе — бесприданницы. Да и скота у нас нет, чтобы предложить семье жениха. Быть может, Тимас и хочет на тебе жениться, но ты-то для него… обуза.
— Да что ты понимаешь в жизни? В любви? — выдохнула Неста. — Полудикарка, которая только и умеет раздавать приказы днем и ночью. Продолжай в том же духе, Фейра. А знаешь, чем это кончится? Ты проживешь свою жизнь рыская по лесам, и потом никто о тебе даже не вспомнит.
Неста стремительно вышла из комнаты. Элайна поспешила следом, пытаясь утешить сестру. Дверь за ними шумно захлопнулась, от порыва ветра звякнули миски на столе.
Эти слова я уже слышала от нее. Неста повторяла их лишь потому, что в первый раз они ощутимо задели меня. Вообще-то, и сейчас обжигали.
Я приложилась к щербатой кружке. Вода успела остыть. Скамейка под отцом скрипнула. Я сделала еще глоток и сказала отцу:
— Урезонил бы ты свою старшую дочку.
Отец разглядывал подпалину на поверхности стола.
— Что я могу сказать? Если это любовь…
— О чем ты говоришь? Не может это быть любовью. Во всяком случае, не со стороны Тимаса. И не со стороны его убогой семьи. Я видела, как Тимас относится к другим деревенским девчонкам. Ему от Несты нужна вовсе не рука и уж тем более не сердце, а…