Последние слова он произнес со своей обычной ухмылкой, но в ней я уловила предостережение.
Я получила сведения с довеском в виде загадки.
— Хорошо, что у тебя сверхострый слух, поскольку я умею держать рот сверхзакрытым.
Я взяла охотничий нож. Оставалось зайти к себе в комнату за луком и стрелами.
— А ты мне начинаешь нравиться… хотя я и помню, кто убил моего друга.
«Западная часть лесов. Роща с молодым березняком. Свежая курятина. Ловушка с двойной петлей. Бежать к ближайшему ручью».
Я шла, мысленно повторяя все, что узнала от Ласэна. Выйдя из дома, я миновала сады, пересекла холмы, поросшие густыми травами, несколько ручьев с прозрачной водой и двинулась дальше, к кромке лесов. Никто не пытался меня задержать. Никто даже не видел, как я выходила из дому с луком и стрелами. Нож Ласэна я прицепила к поясу. На плече у меня висел мешок с двумя курами, которым недавно свернули шеи, — их я украла на кухне. Там же прихватила еще один нож и спрятала в голенище сапога.
Места, где я шла, были такими же пустынными, как само поместье. Правда, краешком глаза я улавливала какое-то мелькание. Но стоило обернуться, и оно превращалось в обыкновенные солнечные блики на водной глади пруда или в лучики солнца, пробивающиеся сквозь густую листву деревьев. У подножия довольно высокого холма блестел большой пруд. Проходя мимо, я увидела четыре сверкающие женские головы, высунувшиеся из воды. Мне не почудилось; головы внимательно наблюдали за мною. Я прибавила шагу.
Западный край леса приветствовал меня птичьим щебетанием. В кустах шуршали мелкие зверюшки. Вряд ли Ласэн ездил сюда верхом. Дорог и даже дорожек здесь не было. Дубы, вязы и буки стояли плотной стеной, их кроны сплетались в один плотный зеленый ковер, загораживая солнечный свет. Густой мох, покрывающий землю, гасил мои шаги.
Лес не просто старый, он — древний. И живой. Я чувствовала это всей душой, но не смогла бы объяснить словами. Целых пять столетий здесь не ступала нога человека. Наверное, я — первая, кто оказался под густым пологом этого леса. Пахло весенними листьями и влажным перегноем.
Березняк. Проточная вода. Я шла дальше, стараясь дышать бесшумно. Ночью в лесу очень опасно. В моем распоряжении всего несколько часов светлого времени, потом начнет темнеть.
Но богге подкрадывался к нам и при свете дня.
Богге больше нет. Тамлин его убил. Сам Тамлин промышлял сейчас совсем в других местах, и я старалась не думать, с кем или чем он там разбирался. Мне вспомнилась карта на фреске: эти земли относились к Двору весны. Подчинялся ли Тамлин верховному правителю Двора весны и в какой степени? И не правитель ли вырвал у Ласэна глаз? Может, не он, а его жена? «Она», о которой со страхом упомянул Ласэн. Возможно, эта особа умела нагнать страху даже на фэйскую знать. О подобных вещах лучше думать у себя в комнате, но никак не в лесу. Усилием воли я прогнала дурные мысли.