— Смотрите, чтоб большевики не урезали ваши казачьи наделы, — недовольно бросил Ивлев.
— Этому не бывать! — Казак поднялся со стульца и, видимо желая прекратить ненужный ему разговор, сказал: — Сейчас хозяйка подаст вам ужин на чистую половину.
«Да-а, если они все так рассуждают, как этот, то нам нечего рассчитывать на донских казаков», — решил Ивлев.
На рассвете по сигналу трубачей, проскакавших по улицам станицы, корниловцы поспешно выходили из домов, строились, седлали коней.
Все ординарцы и адъютанты Корнилова получили лошадей. Ивлев тоже — высокого, темно-гнедого мерина.
Было сумрачно, холодно, с востока дул студеный ветер, неся сизую поземку.
Армия начала выходить из Ольгинской в направлении станицы Хомутовской.
На высоком крыльце станичного правления появился Корнилов в сопровождении полковника Патронова. Двое текинцев тотчас же подвели высокого буланого коня. Взяв белые поводья в коричневую сухонькую руку и сунув ногу в стремя, командующий легко вскочил в желтое офицерское седло.
Офицеры поскакали за ним. Это были все те, кто два дня назад выходил из дома Парамонова пешком. Теперь, верхом на свежих кавалерийских конях, они выглядели так картинно, что Ивлев, приосанившись, почувствовал прилив боевой решимости.
На самой околице станицы на углу стояла молодая баба в белом вязаном платке и дубленом красно-коричневом тулупе, державшая на плечах расписное коромысло с пустыми оцинкованными ведрами. Глядя на проходившие войска, она пропустила почти все части и только перед самым носом корниловской группы вдруг ни с того ни с сего метнулась с одной стороны широкой улицы на другую. Один из текинцев едва не сбил ее конем, а поручик Долинский с досадой плюнул:
— А чтоб ее, дуру, черт слопал! С пустыми ведрами перебежала…
— Виктор Иванович, неужели верите в бабские приметы? — спросил с усмешкой Ивлев.
— Нет, не верю, однако вот пустые ведра всегда смущают меня. — Долинский покраснел и умолк.
Появился трехцветный флаг впереди конного эскорта, скакавшего за Корниловым.
Примерно в версте от покинутой станицы догнали шедшую в арьергарде пехоту под командованием генерала Боровского и два орудия, которые тащили разномастные кони.
Тянулись подводы, загруженные ящиками со снарядами и патронами, санитарные линейки с сестрами милосердия и врачами. На подводах и верхом вдоль обоза ехало немало молодых женщин, одетых в мужское платье. Верхом на лошадях, с винтовками за плечами, скакали девушки-прапорщицы.
Обоз растянулся по дороге версты на две.
Среди обозных повозок в полуколяске сидел Алексеев, кутаясь в дубленый тулуп, наброшенный поверх бекеши. Вслед за полуколяской в линейке ехала энергичная и деятельная мадам Щетинина с личным врачом Алексеева. В простой казачьей арбе трясся князь Львов, депутат Государственной думы.