— Да, наша Карен.
— И Дэниел? Мой Дэниел?
— Если ты имеешь в виду Дэниела Уотсона, то да, твой Дэниел.
— Ох, как же ты огорчила меня. — Дэннис действительно выглядел расстроенным. — Мне нужно выпить.
— Вон там стоит бутылка какого-то вина, кажется.
— Где?
— Вон там, на книжной полке.
— Какие же вы все-таки крестьяне. Держите вино на книжной полке!
— А что делать? У нас нет книг, вот и приходится ставить туда вино.
Дэннис отправился на поиски.
— Здесь ничего нет.
— Да? Странно! Я точно помню, что видела там бутылку. Наверное, Дэниел с Карен выпи… Ой, прости, прости меня! — оборвала я себя на полуслове, заметив, что Дэннис страдальчески сморщился.
— Ничего, скоро я справлюсь с собой, — мужественно проговорил Дэннис, хотя голос его слегка дрожал. — Знаешь, ведь он — гей.
— Ох, ты говоришь так обо всех мужчинах, которые тебе мало-мальски симпатичны.
— Может, пока он и сам этого не осознает. Но раньше или позже он прозреет. И в этот момент я буду рядом.
— Хорошо, хорошо, как скажешь. — Мне не хотелось спорить с Дэннисом, но это доходило до смешного: все гомосексуалисты, которых я знала, утверждали, что подавляющее большинство гетеросексуальных мужчин на самом деле являются латентными геями.
Дэннис снова уселся на диван, приложил руку к груди и занялся дыхательными упражнениями. Я нетерпеливо ерзала рядом. Наконец он сказал:
— Теперь все в порядке. Я успокоился.
— Отлично. — Я могла продолжать свой рассказ. — Итак, мы пошли в соседнюю пиццерию. У Гаса не было денег, что, в общем-то, и следовало ожидать, ведь у него не было денег ни вчера, ни сегодня днем, а он, хотя и очень талантлив, но алхимией не очень увлекается…
— То есть ты платила и за себя, и за него.
— Да, и я совсем не против, потому что это только логично…
— Кажется, у них есть официант с очень славной попкой… — Дэннис был голубым двадцать четыре часа в сутки.
— Да, есть там такой. Но Гас выпил бутылок десять пива, и…
— Десять бутылок пива?
— Расслабься, — сказала я. — В принципе я не вижу ничего плохого в том, что человек пьет пиво, тем более что пиво — не самый крепкий спиртной напиток. Однако за него тоже надо платить.
— Тебе не кажется, что он пользуется тобой? — спросил Дэннис, внимательно глядя мне в глаза.
Такая мысль приходила мне в голову, еще когда мы сидели в пабе, и я тогда очень расстроилась, потому что страшно не любила, когда меня считали идиоткой. Но еще больше не любила спорить из-за денег. Такие споры напоминали мне о детстве, о том, как моя мать с красным, искаженным от гнева лицом кричала на папу. Я обещала себе никогда так не поступать.