Его совсем не смутило, что нас трое и что двое из нас – качки. Он шел к нам, словно окруженный аурой бесстрашия. И первое, что меня удивило, – его лицо: он вовсе не был цыганом, обычный русский гусь, лет двадцать максимум, сам еще студент, наверно.
Он подошел к нам и, ухмыляясь, посмотрел на Гену:
– Я же сказал, приходи один, йопт.
– Мы не за колесами. Разговор есть.
– Разговор? Разговоры – это не ко мне.
– Это не займет много времени, – сказал Гена. – Мы пришли тебя предупредить.
– О-о-о! – Барыга явно получал от всего этого удовольствие. – Ну-ка, ну-ка!
– Реми Шубин.
– О! Так вы дружки этого долбоящера? Вписаться за него решили? Три мушкетера. Дай угадаю: Атос, Барбос и… – он ткнул пальцем в меня, – Хуй-знает-кто-с, не помню, как третьего звали. – Вскинул руки. – Я сэкономлю вам время, пацаны: очень ценю такие моменты, настоящая дружба и все такое, но нет. Я не могу простить долг. Я бы рад, но это ведь бизнес. У нас был уговор, он его похерил. Что ж мне прикажете делать? Думаете, мне нравится быть плохим? Это бизнес, пацаны: прощу долг одному, пойдет молва, и остальные должники решат, что меня можно кидать. – Он оглядел меня с ног до головы. – Слушайте, одного не понимаю: вот вы двое быки, пришли угрожать, а этот вот петушок-с-ноготок нахер приперся?
– Сколько он должен? – спросил я.
– Ну не, это врачебная тайна, пацан.
– Сколько?
Он еще раз оглядел меня, задержал взгляд на моих старых, затертых кедах.
– Сто восемьдесят три. Каждую неделю плюс десять процентов за просрочку.
– А что, если я предложу реструктуризировать долг?
Он засмеялся, громко, хрипло, противно. Смеялся он, широко открыв рот, как будто зевал. Зубы кривые и желтые, выглядят так, словно их кто-то там небрежно понатыкал в десны.
– А, я понял, ты типа умный. Умная черепашка-ниндзя. Вы не мушкетеры, вы черепашки! Ты Донателло, этот бык Рафаэль, а он… эммм… Леонардо, и вы впрягаетесь за дурачка Микеланджело. – Он снова захохотал, радуясь собственной шутке; кажется, он был под чем-то.
– Так как ты на это смотришь? – спросил я.
– Что, долг частями отдавать? Не, чувак, я так не работаю. Только все сразу.
– У нас нет таких денег.
– Ну так найдите. Ты же самая умная черепашка на свете, придумай что-нибудь.
Я вздохнул.
– Слушай, тут все просто. Варианта два.
– Ну-ка, ну-ка!
– Первый: ты продолжаешь калечить Реми. Его долг растет, а эффективность падает. Итог: ты не получаешь ничего. Второй вариант: ты соглашаешься на реструктуризацию и получаешь деньги не сразу, но полностью и на выгодных условиях.
– Неа. – Он закачал головой. – Прости, Донателло, но у меня строгие правила. Я не банк, а это не ипотека. Никаких компромиссов. Если гора не идет к Магомету, пусть идет нахуй. Начну заключать сделки, люди решат, что я размяк, дал слабину. Это плохо для бизнеса, сечешь?