– Грек, твою мать! Будешь молчать, я въебу тебе вот этой вот тростью по башке. Зачем тебе бронежилет? Говори.
Он сглотнул и улыбнулся – улыбка вымученная, натянутая.
– Есть кое-какие проблемы. Но ничего серьезного. Это, – он хлопнул себя по груди, – просто перестраховка.
Я замахнулся тростью. Грек поднял руки.
– Не надо!
– Тогда говори.
– На нас давят.
– На кого «на нас»? И кто давит?
– На «Осмос». Мы потеряли инвесторов. Их заставили уйти. Но! Я спасаю журнал – всеми возможными способами.
– И что это за «способы»?
Мимо бежала группа спортсменов в яркой форме. Один из них замедлился, когда увидел, как я замахиваюсь тростью.
– Э, мужики, все нормально?
– Да, все отлично, спасибо, – сказал Грек. – Это мой брат, он болен.
Я опустил трость.
Когда бдительный бегун был уже достаточно далеко, Грек продолжил:
– Я видел того мужика.
– Какого мужика?
– Помнишь, я рассказывал, что, когда ездил в Гонконг и искал пансионат, из которого предположительно сбежал Боткин, на меня напали? Так вот, я видел одного из нападавших. Здесь. В Москве.
– Уверен?
– Неа. Я уже ни в чем не уверен. Если нас прессуют за то, что мы начали копать историю про двойников, – то это… это… – Он пожал плечами и вздохнул.
У меня закружилась голова, я дошел до скамейки и медленно, как больной артритом старик, опустился на нее. Сидел, склонившись вперед, и смотрел в асфальт. Рядом сел Грек.
– Помнишь, мы в детстве искали пропавшее Третье озеро?
– М-м-м?
– В последнее время часто думаю о нем. Об озере. Вот бы туда сейчас вернуться. Во времена, когда все было просто и мне было так скучно, что приходилось самому придумывать себе занятия и искать пропавшие озера. И главное – там, в Рассвете, мне не нужно было ходить в бронежилете.
Я посмотрел на него и понял: еще чуть-чуть, и разрыдается. Меня это выбило из колеи – я-то ведь думал, что он тверд как камень, что им не сломить его. Но он сидел там рядом со мной на лавочке и дрожал.
* * *
В двадцать пять лет, сразу после рождения сына я стал замечать, что иногда подсознательно, интуитивно чувствую приближение плохих новостей – не то чтобы суперспособность, скорее привычка. Чутье. Я еще в детстве издалека умел чувствовать признаки приближающейся бури – по лицам родителей, по их голосам и по их молчанию. Вот Оля, например, может предсказывать погоду: если у нее болит травмированное в детстве колено – быть дождю. Ее колено еще ни разу не ошиблось. В отличие от Гидрометцентра. И точно так же я с детства научился чувствовать беду: если у меня начиналась мигрень, я знал – что-то произойдет. В таких случаях я разжевывал таблетку аспирина и старался не выходить из дома и вообще не высовываться – что было нетрудно, потому что при моих мигренях далеко бы я все равно не ушел.