Блэквелл смотрел на неё не больше пары секунд, но время будто остановилось, он пробежал взглядом по её обнажённому плечу, к которому хотел прикоснуться, попробовать на вкус. Прядь волос спадала на лицо, и он хотел поправить её, чтобы убедиться, что этот падший ангел из плоти и крови, а не очередной сон наяву. Снова застряв взглядом на плече, и вдруг это плечо нагло поцеловал внезапно появившийся напыщенный француз, оставив влажный след на бархатной коже. Алиса съежилась от неожиданности, но лицо не выдало напряжения. Француз произнёс:
— Ты испачкана в коле: вся сладкая и липкая. Не люблю колу.
Блэквелл глубоко вздохнул, в попытке сдержать гнев. Сейчас он боролся с двумя мыслями: как он внезапно возлюбил колу, которая была на этой нежной коже и как он хочет убить жалкого ухажёра девушки, которая недавно пыталась нарушить запрет на свободный секс. Она молчала и всё так же с опаской смотрела на Блэквелла, а он не знал, что сказать. Надо было как-то нарушить молчание, но в голову лезла только брань и ругань.
— А ваш знакомый без имени, Реми? Вы представили меня, но не его… — сказала она рассеяно, и так же рассеяно посмотрел на неё Мерсье, вспоминая какую-то несущественную деталь.
— Его зовут… — он задумался, глубоко копая в своей памяти, — Жюли, как же я раньше без вас жил? У меня с памятью беда, я забыл, как зовут моего знакомого!
Вид Мерсье был виноватым и растерянным, и Блэквелл взял инициативу на себя:
— Меня зовут Винсент, — и заглянул в её глаза, — Сегодня я просто Винсент.
— А завтра? — игриво уточнила «Жюли».
— Вот уж не знаю, вряд ли буду здесь завтра!
— Ну тогда очень приятно, Винсент, — тихо сказала она, наклонила голову чуть в бок и мило улыбнулась.
Алиса отвлеклась на своего спутника, принесшего ей украшенный печеньем и шоколадом кофе со словами:
— Попробуй и расскажи, что там… это я для тебя сделал! — сказал он явно пытаясь вызвать восторг девушки, но она безразлично сказала:
— Терпеть не могу кофе. Как ты колу.
Шарль на секунду растерялся и спросил:
— Может тогда… тебе колу принести?
— Издеваешься? Я тысячу раз тебе говорила, что… — она оборвала фразу и тяжело вздохнула, — Чай. Просто чай.
— Мята, сахар?
Она потёрла виски снова сдерживая гнев:
— Шарль, бога ради, иди! Просто чай! Зелёный чай без всего! Без печенья, сахара, мяты, корицы, небесной благодати и драконьей желчи!
Она сжала зубы и устремила взгляд в пол, а Блэквелл в душе ликовал. Он проклял футбольные правила и даже само Время за то, что перерыв закончился и им нужно было возвращаться на свои места.
Второй тайм начался и Блэквелл незаметно встал со своего места, двигаясь к выходу. Уйдя со стадиона, он остановился, закурил сигарету и посмотрел в небо. Оно было необычайно яркое, насыщенное, как и всё вокруг. Краски стали ярче, но ярче всего был жёлтый свитер, который мелькнул рядом: